"Анри де Ренье. Провинциальное развлечение" - читать интересную книгу автора

садик у вокзала как на наиболее подходящее место для моего ожидания.
Этот садик состоял из тощей лужайки, извилистой дорожки, нескольких
кустов бересклета и небольшого цементированного бассейна в углу, над которым
возвышалась искусственная скала с бившею из нее слабенькою струйкою фонтана.
Перед фонтаном стояла выкрашенная в зеленый цвет скамейка. Я сел на нее.
Погода была мягкая. На запасных путях маневрировал невидимый мне паровоз. С
моей скамейки я различал верх омнибуса и оба своих чемодана, один из которых
был плохо поставлен и, казалось, сейчас упадет. Дальше тянулось
пустопорожнее пространство, которое пересекал бульвар, усаженный
низкорослыми деревьями; бульвар этот шел по направлению к городу, и у начала
его был расположен трактир, обслуживавший железнодорожников. Дальше, через
другие деревья, я различал колокольню. Слабая струйка фонтана, казалось,
совсем прекратила свое еле слышное журчание. Наступила глубокая тишина. Пела
птица.
Сидя в саду, я отчетливо представлял себе отца, мать и себя самого. Во
время наших приездов на каникулы в П. вокзал служил одной из целей наших
прогулок. Отец покупал там газету; мать иногда выбирала книгу. Я видел
своего отца с его любезным выражением, видел свою мать с ее нежным лицом.
Как все родители, они строили планы моего будущего. Они выдумывали мне
жизнь. Они заранее гордились моею карьерою и моею судьбою. Они верили в
меня. Я не был ни тупицею, ни дураком. Как и всякий другой, я мог бы достичь
чего-нибудь, стать кем-нибудь, завоевать себе место в мире. Что сказали бы
они, если бы увидели меня сейчас, на пятом десятке, промотавшим оставленное
ими мне состояние, покончившим с надеждами, которые они лелеяли, и лишенным
даже всяких красивых воспоминаний о любви, приключениях, борьбе, усилиях, -
воспоминаний, согревающих пепел унылых часов? Что сделал я с немногими
талантами, полученными от них, ребенок, которого они любили, которого они
водили во время своих приездов в П. поиграть в маленький садик у вокзала на
тощем газоне, на извилистой дорожке, около слабенького, однообразно
журчащего фонтана?
Внезапный приход валленского поезда вывел меня из задумчивости. Когда я
подошел к омнибусу гостиницы "Белый голубь", кучер уже взгромоздился на свое
сиденье. Поезд не доставил ни одного пассажира в П. Можно было отправляться.
Дверца захлопнулась, кляча затрусила. Пришедшие в движение оконные стекла
дребезжали. Проехав вокзальный бульвар, мы достигли первых домов П. Они были
низенькие и жалкие. На окнах роняли листья несколько цветочных горшков. На
мосту кляча споткнулась. Щелкнул бич; потом мы выехали на улицу Двух Башен,
узкую, плохо вымощенную, с узенькими тротуарами. Проехали мимо жандармской
казармы, у которой висело жесткое цинковое знамя. Дальше была лавочка
оружейника. На витрине несколько охотничьих ружей, ящики с патронами,
гильзы, револьверы, ножи. Парикмахер, как и прежде, продавал рыболовные
принадлежности. В портновском магазине красовался уродливый манекен в черном
сюртуке. Ох, взять бы одно из этих ружей и пристрелить это чучело! В
провинции забавляются как умеют, не правда ли? Да, но есть жандармы.
Улица Двух Башен делает колено, перед тем как выйти на Рыночную
площадь, которая имеет треугольную форму и выходит другою стороною на
Большую улицу. Вдруг передо мною предстал дом тетушки Шальтрэ с его серым
фасадом, окнами с решетчатыми ставнями, красною черепичною крышею, между
домом Буайе с его кафе и домом Вердей. Я приехал. Пока кучер возился с моим
багажом, двое мальчишек, засунув пальцы в нос, с любопытством разглядывали