"Томас Майн Рид. Охота на левиафана" - читать интересную книгу автора

обломок, могущий меня поддержать, его сочувствие заставило меня забыть его
жестокость и угрозы - я был обезоружен.
Внезапно он вздрогнул, и его взор с глубоким вниманием устремился
куда-то в море.
- Что там? - спросил я без всякой надежды.
- Там, вон там, кажется, что-то похожее на весло.
- Где? Укажите мне направление поточнее!
- Вон там, направо, плывите с этой стороны, отсюда легче его
различить!
Я не заставил его повторять и, руководимый его указаниями, смело
поплыл вперед. Да, там, вдали, что-то было, я смутно видел какой-то
предмет. Когда я к нему приблизился, то увидел, что это не весло, а ворох
большой темной травы. Волна бросила меня на нее, и она окутала меня своими
длинными стеблями. Она парализовала меня, сковала движения, и я уже
предчувствовал свой конец.
Однако мне удалось высвободиться, и я снова поплыл к тому, кто
расставил мне эту западню. Вся моя ненависть, весь мой гнев вспыхнули
снова. Конечно, он хорошо знал, что плывущий предмет был просто травой, а
не обломком лодки. Ему представился случай избавиться от меня, не отягчая
свою совесть новым убийством. Hо на этот раз я решил вступить с ним в
борьбу за обладание бревном.
Я был ослеплен бешенством до такой степени, что ни на мгновение не
задумался о том, на чьей стороне сила. Коффен был силен и смел. У него
было двойное преимущество передо мною. Он был вооружен и имел точку опоры,
чтобы действовать своим страшным оружием. У меня же не было иного оружия,
кроме моих рук, без помощи которых я не мог держаться на воде. Hужно было
совершенно обезуметь, чтобы решиться на такой поступок.
Hо я считал это вполне естественным. По виду юноша, я обладал ростом
и силой мужчины, по ловкости и смелости знал немного соперников. Еще в
школе я слыл за атлета, и это воспоминание подстегивало меня напасть на
Коффена, несмотря на неравенство наших положений. Что еще побуждало меня
на этот шаг? Желание погибнуть в море. Я твердо знал, что рано или поздно
это случится, и мне хотелось поскорее покончить с этим в короткой и
бешеной борьбе, к которой я и готовился.
Разве у него больше прав на это бревно, чем у меня? Разве жизнь не
одинаково притягательна и для него и для меня? Он старше меня, он больше
видел свет, он многим насладился, тем больше оснований, чтобы он, а не я
ушел из жизни, не я, еще не достигший возраста возмужалости, не успевший
помириться с матерью... Эта последняя мысль была для меня невыносима. Она
довела меня до безумия и придала моим рукам сверхъестественную силу. Как
мне помнится, я никогда не плавал с такой быстротой.
Я приблизился к тому, на кого смотрел как на своего врага. Его глаза
были устремлены на меня, и я легко прочел в них его намерение. Он вынул
свое копье из воды и с угрожающим видом закричал:
- Еще раз предупреждаю, держитесь подальше! Помните Билла!
Hи его угрозы, ни страшный образ, вызванный его последними словами,
не удержали бы меня от борьбы, нет, меня удержали чувство более благродное
и мысль более возвышенная, мелькнувшая в это мгновение. Имел ли этот
человек действительное намерение устроить мне западню? Hе стал ли он сам
жертвой оптического обмана? Может, он был искренен и я ошибался на его