"Вард Рейслинк. Ладан и слезы " - читать интересную книгу автора

молнии косою прошлась по глазам, земля надо мною вздыбилась, и я
почувствовал, как меня подбросило кверху. Я громко звал маму и папу, хотя
понимал, что вряд ли они меня сейчас услышат. Я лежал на боку, и в первую
минуту мне показалось, что я ослеп, потому что ничегошеньки не видел, и
довольно долго. В памяти еще звучал слабый отзвук одного-единственного
слова: "Сволочи!" Потом до меня стали доходить и другие звуки, теперь уже
реальные: жуткое завывание самолетов, хриплые голоса людей, которые
разговаривали друг с другом как-то странно - словно в горле у них першило от
песка, - детский плач и еще какие-то другие, с каждым мгновением множившиеся
звуки, смысла которых я пока еще не осознавал.
И вдруг я снова стал видеть. Я попытался приподняться. Нестерпимо
болела пятка. Казалось, на ноге повис тяжелый груз. Но сейчас меня больше
мучило другое.
- Папа! - в ужасе закричал я. Он лежал почти рядом, совсем-совсем
близко от меня. Лежал на спине и улыбался. Я глядел на него с удивлением. Он
улыбался и широко открытыми глазами глядел на небо - на самолеты, на облака.
Непонятно только, чему он улыбался. Я тихонько подполз к нему. "Папа,
папочка, милый!" - мысленно звал я его... Он был мертв. И вовсе не смеялся.
Рот его был разорван, вот и казалось, что он улыбается, но он был мертв.
Из-под волос и из ушей текли струйки крови.
- Папа, папочка! - завопил я что было мочи.
В отчаянии я тряс его за руку, потом испугался: а что, если рука
оторвется, ведь она не живая. Я заплакал громко, не сдерживая рыданий, не
стыдясь своего плача.
Оглядевшись вокруг, я увидел чуть поодаль валявшуюся на земле туфлю.
Мамину туфлю. Я стал звать маму, но она не откликалась. Земля дымилась, над
нею клубился кислый темный туман. Мне вдруг снова почудился запах ладана. Я
продолжал искать и звать маму, но ее нигде не было. Она словно унеслась
вместе с туманом, испарилась, растворилась в этих черных клубах, и
единственное, что от нее осталось - это туфля.
Всхлипывая, я бросился бежать. Я бежал напрямик, не замечая
искореженной взрывами земли, не видя трупов. Миновав разорванную колючую
проволоку ограждения, я попал на луг. Он был такой яркий, зеленый и,
казалось, простирался до самого края земли. От этой пронзительной зелени
больно резало глаза. Я упал ничком, лицом в траву. Перед глазами пестрели
мелкие желтенькие, похожие на лютики, цветочки, но это были не лютики.


* * *

Белая юфрау смеялась. У нее была светлая-светлая кожа, но белой она
казалась не только поэтому - на ней был белый жакет и белая косынка, и вся
она была какая-то светлая, нежная, приветливая, похожая на сказочную фею,
хотя в жизни феи нам не встречаются, лишь являются в чудесных снах по ночам.
Была ночь, а может, ночь еще не наступила, просто было совсем темно.
Собственно говоря, белой фее полагалось исчезнуть с наступлением дня. Но она
не исчезла. Она по-прежнему была рядом и продолжала жить при свете дня. Она
кивала головой, смеялась и мне казалась сказочно прекрасной. Я лежал в
кровати, на чистых простынях, от которых пахло так же, как от нашей домашней
аптечки, если приоткрыть дверцу. Рядом стояли другие кровати - пустые.