"Вард Рейслинк. Ладан и слезы " - читать интересную книгу автора

Солнце протянуло через барак длинную полосу света, и я глядел на
миллион крошечных пылинок, которые кружились в ней.

Глава 3

У Эвариста было типично солдатское лицо: жесткий рот, большие уши и
вечно потный лоб. Руки его свободно лежали на баранке, и, пока Эварист
правил машиной, он непрерывно курил одну сигарету за другой и напевал
песенки, которых я никогда не слыхал и в которых упоминались немыслимые
женские имена. Я сидел с ним рядом в кабине и задумчиво глядел на его ноги -
огромные, запыленные башмаки на шнурках, которые то нажимали на педали, то
отпускали их. Всякий раз, когда я наблюдал за ним, мне казалось, что вести
такой тяжелый грузовик совсем не трудно, настолько легко и непринужденно
Эварист им управлял. Да он и сам нередко говорил, что считается лучшим
шофером во всей бельгийской армии.
Вот уже час мы были в пути. Капитан, навещавший меня в бараке,
самолично доставил меня в конвойную службу и препоручил заботам
командовавшего отрядом Эвариста, которого он называл капралом. Перед нашим
отъездом белая юфрау пришла сказать мне на прощанье несколько слов. Она
объяснила, что Эварист возьмет меня с собой и отвезет на побережье в лагерь
беженцев. После чего поцеловала меня (и какой-то солдат тут же заорал:
"Юфрау, у меня тоже была рана на ноге") и сказала, чтобы я был умницей и
слушался Эвариста.
Обещать мне это было совсем нетрудно, так как Эварист был немногословен
и меня не раздражала его болтовня. Зато я охотно слушал забавные песенки,
которые он напевал, прислушивался к урчанию мотора и разудалым выкрикам
солдат, сидевших в кузове под брезентовым тентом.
Впереди ехало множество таких же, как и наш, грузовиков, да и позади,
по словам Эвариста, было не меньше. Я спросил, сколько всего машин в нашей
колонне. Он швырнул окурок в окошко и сказал:
- Столько же, сколько лет накопилось под этим мундиром.
Я с удивлением взглянул на него, на его грязный мундир цвета хаки.
- Да, двадцать годков уже у меня за пазухой, - объяснил он и стянул на
груди свой мундир, чтобы показать, что он не врет и что там хватит еще места
для нескольких десятков лет. Эварист засмеялся, скривив жесткий рот. Я
глядел на него с восторгом, но мое благоговейное уважение еще больше
возросло, когда на крутом повороте он начал быстро вертеть, перехватывая
руками, огромную баранку.
Вскоре машина поднялась на холм, и перед нами открылась долина
удивительной красоты: фруктовые сады с яблонями в цвету, а между ними,
словно кусочки засахаренных фруктов, вкраплены зеленые и коричневые
пятнышки, среди которых двигались белые пятнышки поменьше - не что иное, как
коровы.
На миг я забыл, что идет война, что погибли мама и папа, что я остался
на свете один-одинешенек. Мир был так велик, так необъятен, так прекрасен!
Нога моя уже почти поджила. Правда, на ней еще оставалась легкая повязка, но
мне она нисколько не мешала, я ходил совершенно свободно, совсем как прежде,
и не испытывал ни малейшей боли. Эта раненая нога - единственное, что еще
напоминало мне о трагических событиях на поросшем лесом склоне, но сейчас
она уже заживала, а заодно, казалось, подживало и все остальное -