"Александр Рекемчук. Кавалеры меняют дам" - читать интересную книгу автора

И вскоре соперник объявился.
На очередной литературной странице "Комсомолки" был опубликован рассказ
Юрия Нагибина "Любовь".
Повинюсь: это имя тогда мне мало что говорило. Ведь я с юных лет писал
стихи, и в Литературный институт поступал как поэт, напутствуемый
рекомендациями признанных мэтров - Владимира Луговского и Павла
Антокольского. Посещал поэтический семинар, и лишь в самом конце учебы -
когда вдруг ощутил потерю поэтического голоса, - решил попробовать себя в
прозе. Диплом защитил несколькими рассказами да еще очерками,
опубликованными в "Огоньке".
К этой поре я был гораздо более сведущ в именах поэтических (тут мог
часами шпарить наизусть и Гумилева, и Цветаеву, и Пастернака), нежели
ориентировался в обширном хозяйстве советской прозы - я там всего лишь и
знал, что Фадеева и Шолохова, Леонова и Эренбурга.
Стыдно признаваться, но имя Юрия Нагибина вызывало у меня лишь одну
внятную ассоциацию: я знал, что раньше он был мужем нашей студентки, милой и
приветливой девушки Маши Асмус, дочери профессора Валентина Фердинандовича
Асмуса, читавшего в Литинституте курс логики. Как утверждала молва, эту Машу
у него отбил Виктор Ревунов, дылдистый студент, тоже прозаик, но куда более
знаменитый, чем Нагибин. И сознаюсь теперь, что в этом мужском соперничестве
я был всецело на стороне Ревунова, поскольку он учился в нашем институте, а
Нагибин - в Институте кинематографии. Поделом ему!
Однако все эти житейские перипетии сами по себе не были фактом
литературы.
Фактом литературы был рассказ "Любовь", пропахший насквозь свежим
клейстером, который сейчас красовался передо мною на газетном стенде в
Марьиной Роще.
"Егор вышел на крыльцо, и грудь ему опахнул пронзительный февральский
ветер... Три с лишним года назад покинул он родную деревню, и все эти годы,
наполненные трудной борьбой за жизнь, ему не переставало мерещиться
возвращение домой. Егору выпала на долю нелегкая юность. Едва он поступил в
институт, как умер отец, и Егор оказался единственным кормильцем семьи.
После смерти отца, бессменного председателя колхоза, хозяйство артели пришло
в упадок, и мать почти ничего не получала на трудодни..."
Все на месте.
Колхозный паренек, проучившийся три года в каком-то институте,
приезжает на побывку в родной колхоз. Да и там, в городе, он в свободные от
занятий часы подрабатывал то носильщиком, то грузчиком, то маляром. И
учился-то, поди, в приличном институте: на инженера либо на агронома. А не
околачивал груши в Литературном или ВГИКе... впрочем, если бы герой учился в
литературном или кинематографическом, то его бы и звали соответственно: не
Егором, а Гариком или Эдиком.
Вот и у меня в рассказе "Стужа" главный герой, Костя Чобот, вкалывает,
будь здоров, в путейской бригаде, да не где-нибудь в южных благодатях, у
Черного моря, а в самом что ни на есть Заполярье, на станции Седое Озеро,
где морозы под пятьдесят! И девушка у него - Устенька Айнукан, станционная
смазчица, сама местная, эскимоска... Тоже все путем!
Ну, а где же про любовь?
"Егор любил Настю... Однажды, собирая грибы, девятилетний Егор
повстречал в глубине леса крошечную незнакомую девочку; она горько плакала,