"Александр Рекемчук. Кавалеры меняют дам" - читать интересную книгу автора

галстуком, с ладным зачесом черных волос, прорезанным ото лба эффектной
седою прядью. Экий красавчик!..
- Нагибин, - сообщил мне почтительным шепотом Коля.
Он легко сбегал по ковровой дорожке беломраморной лестницы, но на
мгновение остановился, откинул голову, поднял глаза, в которых прочитывалось
узнавание и готовность к знакомству.
Но именно в это мгновение Коля Воронов, который знал все обо всех,
поведал мне, как в одной теплой компании Нагибин прямо за столом выпростал
из штанов свой инструмент, давая понять, что сердцу хочется ласковой песни и
хорошей большой любви...
Я заржал.
Нагибин догадался, что речь о нем и что ржание тоже по его адресу.
Снисходительно улыбнувшись, он потрусил дальше.
В оправдание себе замечу, что и к той поре я все еще казнился своей
оплошностью, глупой телеграммой, посланной из Ухты в "Комсомольскую правду".
Как-то, сидя в "Арагви" с Володей Соколовым, прекрасным поэтом, с
которым мы одновременно учились в Литературном институте, я поведал ему эту
историю.
- Да, понятно... - посочувствовал он. - Знаешь, ты уподобился щенку,
который от полноты чувств лизнул в нос незнакомого человека. Он-то, щенок,
от чистого сердца - а человеку это могло показаться излишним... Ну, ничего,
забудется! - добавил Володя, сжалясь надо мною.
Так когда же я, все-таки, свел знакомство с Юрием Нагибиным? А я и не
знаю.
Наверное, это произошло незаметно, само собой, как знакомились друг с
другом писатели - на общих собраниях, за общими пьяными столами, - тотчас
переходя на ты и тут же становясь друзьями либо недругами.
Я склонен думать, что мы с Нагибиным стали друзьями.
В его более поздних дневниковых записях попадаются упоминания обо мне.
"Хороший вечер в ЦДЛ. Хорошо выступал сам, изумительно - Ульянов,
достойно председательствовал Рекемчук, великолепно были приняты отрывки из
кинофильмов, один рассказ смешно и трогательно прочитала Ауэрбах. Хуже
приняли куски из пьес, о чем я так заботился, и даже великий Сличенко никого
не взволновал..."
Беглое упоминание об отрывках из кинофильмов и подсказало мне
первоначальное намерение написать кое-что о встречах с Юрием Нагибиным.
Потому что наши творческие, наши деловые контакты начались именно в
кино.
Но, в таком случае, я должен объяснить, как сам туда попал.
Моя повесть "Время летних отпусков" имела неожиданный успех. Публикация
в журнале "Знамя", отдельное издание в "Советском писателе" (то самое,
которое напутствовали Вера Кетлинская и Вера Панова), полумиллионный тираж
"Роман-газеты". Появились десятки рецензий. Повесть переводили на
иностранные языки. "Мосфильм" предложил договор на ее экранизацию.
Теперь мои поездки в Москву участились.
В очередной приезд меня пригласил к себе главный редактор журнала
"Знамя" Вадим Михайлович Кожевников.
Лицо его было задумчивым и таинственным, но он не стал темнить:
- Старик, кажется, у вас есть будущее! Со Старой площади запросили
журнал с вашей повестью, для Ялты... Понимаете? Для Никиты Сергеевича, он