"Александр Рекемчук. Я пишу теперь совершенно иначе" - читать интересную книгу автора

гражданином СССР, а потом стало известно, что в Киеве арестован мой отец.
Так что поднимать вопрос об усыновлении не решились ни мать, ни мой отчим,
потому что это вывело бы на канцелярию, где обнаружили бы, что я сын врага
народа, и в двенадцать лет я бы разделил его судьбу. Поэтому меня просто
перевели в другую школу в Харькове, мы переехали в район тракторного завода,
и меня записали в школу под фамилией отчима без оформления всяческих
документов. Я намыкался с этим впоследствии, и во время войны, и позже,
страшно, потому что, вы понимаете, вместо, как говорится, одного клейма "сын
врага народа", на меня легло другое клеймо "сын немца". Понимаете, какое
дело. Я думаю, что я до сих пор даже не развязался еще с этой проблемой.
Заканчивая в основных чертах эту тему, я вам скажу следующее. Все, что я вам
рассказал, написано в моей новой книге, в повести, которая называется "Пир в
Одессе после холеры". Это, как бы сказать, реминисценция из Пушкина "Пир во
время чумы". Кстати, целая глава этой книги посвящена моему прочтению "Пира
во время чумы", говорят, что неординарному, по сделанным там даже каким-то
открытиям. Повесть эта написана год назад. Опубликовать я ее не смог. Она
была отклонена двумя журналами, которые я называть не буду, с мотивировками
"не наше". Наверное, летом она выйдет отдельной книгой. Она для меня очень
дорога. Это я впервые открыл, и на документальной основе - расстрельном деле
отца, я готовился несколько десятилетий к этой книге. "Пир в Одессе после
холеры", имеется в виду советско-финский симпозиум в Одессе в 1970 года, где
я был руководителем советской делегации, и это был единственный случай,
когда после рождения я побывал в своем родном городе. В сущности, вокруг
этого симпозиума развернута во времени и в пространстве вся повесть.
- Я с жадностью прочел вашу, Александр Евсеевич, главу "Сотворение
кумира" в газете "Литературная Россия" и очень высокого мнения о ней,
написано мастерски...
- Да я напечатал у них эту главу. Она одна из десяти глав этой повести.
Вслед за этой повестью я написал еще одну повесть, которая называется
"Кавалеры меняют дам". Эта повесть о Юрии Нагибине. В середине 60-х годов я
работал на "Мосфильме" главным редактором сценарной коллегии. Только что,
после многих тревог и треволнений, вышел на экраны фильм "Председатель",
поставленный Алексеем Салтыковым по сценарию Юрия Нагибина. Успех фильма был
ошеломляющим. По накалу гражданской страсти и по искусству это было прорывом
к высокой правде, недоступной дотоле. И тогда же Нагибин предложил
"Мосфильму" заявку на новый киносценарий, связь которого с "Председателем"
явствовала уже из названия - "Директор". В заявке автор без обиняков
сообщал, что в последние годы войны волею судьбы он вошел в семью одного из
столпов отечественного автомобилестроения Лихачева, женившись на его дочери.
Яркая биография этого человека - революционного матроса, чекиста,
выдвиженца, ставшего красным директором крупнейшего предприятия, в конце
концов, получившего его имя, - была сюжетной канвой сценария. Члены
сценарной коллегии не то чтобы с радостью, но с ликованием приняли эту
заявку, а через некоторое время - готовый литературный сценарий. Фильм
"Директор" ставил тот же Алексей Салтыков. В заглавной роли снимался Евгений
Урбанский - молодой, неотразимо красивый, мужественный актер, находившийся в
ту пору в расцвете таланта и популярности. Увы, он погиб именно на съемках
этого фильма. В пустыне Каракум, в эпизоде, где автомобиль, участвующий в
международном пробеге, совершает прыжок с песчаного бархана, - машина
перевернулась, сидевший за рулем каскадер отделался ушибами, а Урбанский,