"Эрнест Ренан. Жизнь Иисуса" - читать интересную книгу автора

впоследствии я понял, что история состоит не из одних отвлечении, что люди в
ней имеют больше значения, нежели доктрины. Реформация совершена не
известной теорией об оправдании и искуплении, а Лютером, Кальвином. Парсизм,
элленизм, иудаизм могли бы комбинироваться под всеми возможными формами,
учения о воскресении из мертвых и о "Слове" могли бы развиваться веками, не
создав того плодотворного, единственного, грандиозного явления, которое
носит название христианства. Это явление - дело рук Иисуса, Св. Павла,
апостолов. Написать историю Иисуса, Св. Павла, апостолов это и значит
написать историю начал христианства. Предшествовавшие религиозные движения
относятся к нашей теме лишь поскольку они служат для объяснения личности
этих необыкновенных людей, которые, конечно, не могли не иметь связи с тем,
что им предшествовало.

В этом усилии оживить великие души прошлого позволительно допустить
известную долю прорицаний и предположении. Жизнь великого человека
представляет собой органическое целое, которое нельзя изобразить простым
подбором мелких фактов. Необходимо, чтобы глубокое чувство охватывало и
объединяло всю их совокупность. В таком деле хорошим руководителем является
художественное чутье; здесь было бы над чем поработать такому выдающемуся
художнику, как Гете. Существенным условием художественного произведения
является создание жизненного целого, в котором все части соответствуют друг
другу и подчинены одна другой. В историях, вроде настоящей, важным признаком
приближения к истине можно признать такое комбинирование текстов, при
котором составилось бы вполне логичное и правдоподобное повествование и не
слышно было бы ни одной фальши. На каждом шагу надо сообразоваться с
внутренними законами жизни, с ходом органических процессов, с законами света
и теней; ибо здесь речь идет не об установлении фактических обстоятельств,
которые невозможно проверить, а о том, чтобы открыть самую душу истории;
надо исследовать не маловероятность мелочей, а правильность общего чувства,
правдивость красок. Всякая черта, не соответствующая правилам классического
повествования, есть уже предостережение в этом отношении, ибо факт, который
является предметом рассказа, соответствовал природе вещей, был,
следовательно, натурален, гармоничен. Если автору не удается дать ему такой
характер, то это бесспорный признак того, что факт недостаточно выяснен.
Предположим, что художник, взявшись реставрировать Минерву Фидия по старым
описаниям, создал бы нечто сухое, нескладное, неестественное; что следовало
бы заключить из этого? Только одно: что тексты нуждаются в освещении их
художественным вкусом, что над ними нужно осторожно поработать для того,
чтобы они сблизились и составили целое, в котором все данные пришли бы в
счастливое сочетание. Но можно ли быть уверенным, что в таком случае
получится точка в точку греческая статуя? Нет; но, по крайней мере, это
будет уже не карикатура; получится общий дух художественного произведения,
одна из тех форм, в которой оно могло существовать.

Это постоянное ощущение перед собой живого организма я, не колеблясь,
взял своей руководящей нитью в общем расположении повествования. Достаточно
прочитать Евангелия, чтобы убедиться в том, что редакторы их, имея в душе
очень верный план жизнеописаний Иисуса, не руководствовались достаточно
точными хронологическими датами; кроме того, и Папий особенно отмечает это и
подтверждает мое мнение свидетельством, по-видимому, почерпнутым у самого