"Эрнест Ренан. Жизнь Иисуса" - читать интересную книгу автора

Чарующая природа помогла, со своей стороны, сложиться этому уму,
гораздо менее строгому, настроенному не так болезненно монотеистически, и,
если можно так выразиться, придававшему всем мечтам Галилеи прелестный,
идиллический отпечаток. Соседняя область Иерусалима представляется, быть
может, самой печальной местностью в мире. Напротив, Галилея, вся покрытая
зеленью, очень тенистая, очень веселая, по истине страна Песни песней,
страна песнопений Возлюбленного[237]. В течение марта и апреля
это сплошной ковер цветов, несравненных по свежести красок. Животные здесь
малорослые, необычайной кротости. Легкие и быстрые горлицы, черные дрозды,
легкие до такой степени, что даже трава под ними не гнется, хохлатые
жаворонки, опускающиеся чуть не у самых ног путника,, маленькие речные
черепахи с кроткими блестящими глазками, аисты с целомудренной и строгой
осанкой отличаются отсутствием всякой пугливости и очень близко подпускают
людей, словно приманивая их к себе. Нигде в мире горный пейзаж не
развертывается в такой гармоничности, не вызывает столь возвышенных дум.
Иисус, по-видимому, особенно любил горы. Все важнейшие события его жизни
происходили на горах: здесь он больше всего вдохновлялся[238];
здесь он вел тайные беседы с древними пророками, здесь он явился своим
ученикам после того, как преобразился[239].

Эта прелестная местность, сделавшаяся в настоящее время, благодаря
необыкновенному разорению населения, которое причинил турецкий исламизм, до
такой степени унылой и печальной, но где все, что не успел человек
разрушить, дышет запу-щением, кротостью, нежностью, во времена Иисуса цвела
благосостоянием к весельем. Галилеяне считались людьми энергичными, честными
и трудолюбивыми[240]. За исключением Тивериады, построенной
Антипой в честь Тиверия (около 15 г. до Р. X.) в римском
стиле[241], в Галилее не было больших городов. Тем ни менее, она
была густо заселена, покрыта маленькими городами и большими селениями,
повсюду отлично обработана[242]. По развалинам, оставшимся здесь
от прежнего блеска, видно, что жители ее занимались земледелием, но не были
одарены художественным чутьем, мало заботились о роскоши, относились
совершенно индифферентно к красоте форм и исключительно отдавались
идеализму. Страна изобиловала свежей водой и плодами; виноградники и
смоковницы осеняли своей тенью большие фермы; сады состояли из яблонь,
орешника и гранатовых деревьев[243]. Вино было превосходное, если
судить по тому, которое ныне евреи выделывают в Сафеде, и его пили в большом
количестве[244]. Но эта жизнь в довольстве и полном
удовлетворении ничуть не походила на тупой материализм нашего крестьянина,
на грубое веселье Нормандии или тяжеловесное веселье фламандцев. Жизнь эта
одухотворялась эфирными мечтами, поэтическим мистицизмом, в котором небо и
земля сливались между собой. Пусть себе суровый Иоанн Креститель остается в
своей Иудейской пустыне, пусть он там проповедует покаяние, питаясь вместе с
шакалами одной саранчой. Должны ли гости жениха поститься, когда жених с
ними? Радость будет делом Царства Бо-жия. Разве она не дочь смиренных
сердцем, благожелательных людей?

Таким образом, вся история нарождавшегося христианства была
восхитительной пасторалью. Мессия на брачном пире, грешница и добродетельный
Закхей, приглашенные к его трапезам, основатели Царства Небесного в виде