"Эрнест Ренан. Жизнь Иисуса" - читать интересную книгу автора

внешних обрядностей, основанная исключительно на сердечном чувстве, на
подражании Богу[297], на непосредственном единении совести с
Отцом Небесным. Иисус не отступал перед смелым выводом из этого, в силу
которого он являлся в самом центре иудаизма выдающимся революционером. Зачем
нужны посредники между человеком и его Отцом? Бог смотрит только в сердце
человека, для чего же все эти очищения, обряды, касающиеся исключительно
тела[298]? Самое предание, столь чтимое у иудеев, ничто по
сравнению с чистым чувством[299]. Лицемерие фарисеев, которые на
молитве оборачивались, чтобы убедиться, смотрят ли на них, оказывавших
милостыню с шумом и отмечавших свои одежды особыми значками, по которым в
них узнавали бы благочестивых людей, все эти кривлянья фальшивой набожности
возмущали его. "Они уже получают награду свою,- говорил Иисус,- у тебя же,
когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что творит правая,
чтобы милостыня твоя была втайне, и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе
явно[300]. И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят
в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться
перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же,
когда молишься, войди в комнату твою, и затворив дверь твою, помолись Отцу
твоему, который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. А
молясь, не говорите лишнего, как язычники; ибо они думают, что в многословии
своем будут услышаны. Не уподобляйтесь им; ибо знает Отец ваш, в чем вы
имеете нужду, прежде вашего прошения у него"[301].

Он не признавал никаких внешних признаков аскетизма и довольствовался
молитвой или, скорее, созерцанием на горах и в уединенных местах,
где[302] человек всегда искал Бога. Это высшее познание отношений
человека к Богу, которое и после Иисуса было доступно лишь немногим душам,
резюмировалось в молитве, составленной им из благочестивых изречений, бывших
в употреблении у евреев и раньше; этой молитве он научил своих
учеников[303]:

"Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие
Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам
на сей день; и прости нам долга наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не
введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого[304]". Он
особенно настаивал на том, что Отец Небесный знает лучше нас, что нам нужно,
и что мы чуть не оскорбляем его, когда просим у него чего-либо
определенного[305].

Все это для Иисуса было только прямым следствием из великих принципов,
установленных иудаизмом; но официальные классы нации обнаруживали все
большую склонность забывать их. Греческие и римские молитвы почти всегда
были отмечены эгоизмом. Никогда языческий жрец не говорил своему
последователю: "Итак, если ты принесешь дар свой к жертвеннику .и там
вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой
пред жертвенником, и пойди прежде помирись с братом твоим, и тогда приди и
принеси дар твой"[306]. Одни иудейские пророки, в особенности
Исаия, с самых древних времен чувствуя антипатию к жрецу, предвидели
истинный характер того культа, которым человек обязан Богу: "К чему мне
множество жертв ваших? - говорит Господь.- Я пресыщен всесожжениями овнов и