"Рут Ренделл. Древо скорбных рук" - читать интересную книгу автора

застраивать, и ее мечта вполне могла осуществиться, что и произошло в конце
концов. Правда, Мопса оставалась в неведении по поводу дочерних планов.
Казалось, она вообще никогда не слышала о существовании в пределах
Лондона столь прославленного, укромного уголка, втиснутого в городскую
громаду, где произрастали благородный каштан и редкая монтерейская сосна, а
у корней некоторых старых деревьев виднелись мемориальные таблички в честь
давно ушедших из жизни поэтов, художников, великих артистов. Здесь Шелли
пускал бумажные кораблики в пруду, а Колридж, сидя на поросшем мхом пне,
сочинял свои магические эпосы. Все связанное с искусством просто не доходило
до сознания Мопсы, а литература представлялась ей набором пустых слов.
Выйдя из машины, она окинула взглядом приобретенный Бенет дом в
викторианском стиле, вытянутый кверху и небольшой по площади. На лице ее
явно отразилось разочарование.
Что она ожидала увидеть? Архитектурный шедевр, наподобие дворцов,
загромождающих Бишоп-авеню?
- Что ж! Я и не предполагала, что ты подберешь что-то более
амбициозное, будучи одной с младенцем на руках.
Бенет хотелось возразить, что Джеймс уже не младенец. Ему год и девять
месяцев, он произносит множество слов, а понимает гораздо больше, но этого
она не стала говорить матери и отперла входную дверь молча. Мальчик сразу же
устремился внутрь, к своим сокровищам, рассыпанным в кухне, временно
превращенной в игровую комнату. Он был счастлив, что вновь очутился дома, но
Мопса бесцеремонно переступила через него, оказавшись в помещении первой, и
критически огляделась по сторонам.
Далее, вероятно, следовало ожидать неминуемого тягостного разговора о
положении матери-одиночки и о том, что Джеймс растет без отца. Вот только
насколько хватит такта у Мопсы потерпеть с таким разговором какое-то время,
не омрачать и без того не очень радостную атмосферу встречи через много лет
и знакомство с новым домом? Или, несмотря на все старания врачей и заметное
улучшение ее психического состояния, в Мопсе по-прежнему таилось злобное
неприятие всего выходящего за рамки ханжеских правил, характерное для
провинциальной дамы среднего возраста, что и определяло ее поведение? Трудно
было надеяться, что удастся избежать объяснений по поводу Эдварда,
рассуждений о том, в какое невыгодное - если не выразиться резче - положение
ставит Бенет не только себя, но и своего незаконнорожденного ребенка, чем
чревата для нормального взросления мальчика жизнь без отца, в неполной
семье.
Бенет, пожалуй, должна была испытывать облегчение, что ей придется
иметь дело только с Мопсой и что отец не удостоил дочь визитом. Он пребывал
еще в таком шоке от случившегося, что, кажется, не верил до сих пор в
существование Джеймса.
В доме еще царил полный хаос. Коробки и ящики с кухонной утварью и
посудой, картины в чехлах и пачки книг загромождали холл и коридор.
Собираясь в аэропорт, Бенет терялась, за что взяться в первую очередь, и
впопыхах оставляла все сделанным наполовину. Скорее всего, ей хотелось
привести в порядок комнату, которую она отвела под свой кабинет и где
соорудила книжные полки до потолка. Там на полу были свалены издания на
шестнадцати языках ее первого и единственного романа - "Брачный узел",
ставшего бестселлером и источником временного материального благополучия
Бенет, что, в свою очередь, привело к покупке этого дома.