"Джон Рэтклиф. Роковой бриллиант дома Романовых (Курьер царицы) " - читать интересную книгу автора

- Никакой сдачи! Они должны умереть! Они должны умереть! Смерть
юнкерам!
Яковлеву, наконец, удалось добиться спокойствия. Подняв руки вверх, он
крикнул:
- Я дал свое честное слово!
Но теперь крики превратились в настоящую бурю, срывающую все плотины.
Перед Яковлевым мелькнули тысячи налитых кровью глаз, упорно смотревших на
него: он во второй раз пытался защищать буржуев и юнкеров!
- Смерть! Смерть! Смерть! - завыла толпа. Но он не дал запугать себя и
не отступил. Перед ним, словно видение, мелькнуло белое платье Александры.
Он увидел ее, словно воплощение далеких, ему самому больше непонятных
идеалов, окровавленную и погружающуюся в вечную ночь. И он ответил:
- Офицеры наши пленники! Никто не смеет поднять руку на них!
Но красногвардейцы пытались уговорить его:
- Это не пленные! Это мертвецы! Дай дорогу, товарищ! Они должны
умереть!
Яковлев ответил с мрачной решимостью:
- Я даровал им жизнь!
- Ты не вправе даровать жизнь, которая не принадлежит тебе. Офицеры
принадлежат нам! Смерть! Смерть юнкерам!
- Я дал свое слово!
- Ты, ты дал его! Ты, но не мы! Выводи пленных! Мы приколем их штыками!
Выводи их живее!
Перед взором Яковлева из зимнего тумана вырисовалось бледное лицо с
большими глазами и голос... сладкий голос - (ах, он готов был отдать все,
свою жизнь, даже победу свою, чтобы еще раз, только один раз еще услышать
этот горячо любимый голос), - и этот голос сказал:
- Мы все много страдали... Вся Россия страдала до бесконечности.
Русский народ - большой ребенок, и мы все его дети. Никто не вправе
насильничать над Россией, надо лечить ее раны... путем свободы и
справедливости. - Тогда Борис Яковлев неожиданно выхватил револьвер и,
широко расставив ноги, стал лицом к беснующейся орде и сказал:
- Я дал свое слово, что офицеры останутся живы. Победители не смеют
быть убийцами!
- Го-го-го! - закричали матросы. - Наш комиссар заступается за слуг
царизма, и все-таки мы перебьем их!
- Кто посмеет сделать шаг без моего разрешения, будет застрелен на
месте!
В ответ ему послышался ураган ярости. Тысячи людей стали напирать
вперед.
Раздался треск выстрела. Один выстрел... Другой... Третий... - В ужасе,
словно видя перед собой Герострата, осквернителя святыни, масса отхлынула
обратно.
Трое убитых! комиссар Борис Яковлев застрелил трех красных рабочих!
Он сам стоял, как лунатик, с посеревшим лицом, устремив взгляд вдаль,
как будто небо в состоянии было принести ему спасение, и опустил оружие.
Никто ему больше не оказывал сопротивления. Белые офицеры вышли и были взяты
в плен. Тем временем прибыли регулярные красные войска. Их еще не успело
охватить опьянение кровью. Они спокойно слушались приказания офицеров,
которых они сами же выбрали. Они приняли от комиссара Яковлева пленных.