"Герберт Розендорфер. Великие перемены " - читать интересную книгу автора

образом, перед большеносыми встает проблема необходимости постоянно охранять
свое имущество и предохранять самих себя от везде подкарауливающих
паразитов. В связи с этим у них возникла чрезвычайно сложная культура
запирания дверей. Я избавлю тебя от технических подробностей, скажу только,
что у каждой двери есть своя железная штучка, К'лю-цзи, с помощью которой ее
можно открыть (ее засовывают в щель и поворачивают), а без нее дверь не
открывается ни при каких обстоятельствах. Конечно, уже давно существуют
поддельные К'лю-цзи, в связи с чем изобретатели железных штучек
изготавливают все более сложные К'лю-цзи, тогда и подделки становятся все
более изощренными - и так далее, все это старо как мир. Хотя дверь можно
вышибить и с помощью обычного толчка, паразит (пока что?) боится пойти на
это, так что собственность в известной степени защищена, если не забудешь,
уходя, повернуть в щели К'лю-цзи в противоположном направлении.
Итак, большеногая толстуха-цирюльница повернула железную штучку в щели
двери и открыла ее. Она с удовлетворением отметила, что ничего не украдено,
обернулась ко мне и увидела, что я собираюсь незаметно ускользнуть. Тогда
она дружелюбным голосом вернула меня обратно и пригласила войти в лавку,
правда, не отвесив ни одного поклона. Я не почувствовал никакой опасности,
потому что ее тон был доброжелательным. Само собой разумеется, если бы у нее
были злые умыслы, она свободно могла бы раздавить меня своей гигантской
тушей, захоти она этого. Признаюсь также, что меня привлекло тепло,
исходящее из лавки. Попробуй разок поспать на улице в дождливую ночь!
Цирюльница, как я узнал позже ее звали С'ю-с'и, была и в самом деле
дружелюбна. Слишком дружелюбна по моим понятиям, как выяснилось позднее. Ну
хорошо. Я - неимущий, мокрый, украшенный необычной косой беглец (С'ю-с'и не
могло и прийти в голову, из какого далека я сбежал) был рад прежде всего
тому, что обрел кров. С'ю-с'и предложила мне тот самый коричневый горячий
напиток, знакомый мне еще со времен моего первого путешествия. Она
приготовила его на ужасающе шипящем П'ли-бо'л, который в общем и целом
оказался вполне безопасным. Это бодрящий, а когда привыкнешь - и вкусный
напиток, если его, конечно, не портить коровьим молоком, как это чаще всего
и делают большеносые.
Я пил эту бурду и раздумывал, во-первых, о том, в какой степени я могу
открыть правду о моем происхождении толстой С'ю-с'и, и во-вторых, как мне
добраться до Минхэня, чтобы разыскать там госпожу Кай-кун и господина Ши-ми,
и вообще, как я без денег и средств проживу все это время, до тех пор, пока:
и тут возникает проблема: как? - не узнаю, что могу вернуться в родное
время. По счастью, С'ю-с'и не интересовало мое происхождение, она продолжала
ощупывать мою косу, и ее изумлению не было конца, при этом она совершенно
бесцеремонно зевала.
Вчера, во время весеннего праздника она была "в стельку" (я не знаю
точно, что это значит, возможно, это поэтический оборот), чересчур много
выпила, только недавно пришла домой и теперь совершенно без сил, как старая
кляча. Но она хочет купить мою косу. Поскольку она не переставала
восхищаться ею, а мне меж тем стало ясно, что я все равно с этой косой
слишком бросаюсь в глаза, то я согласился. Она дала мне несколько больших
бумажек, имеющих здесь стоимость денег, отрезала косу и сказала, что
выставит ее в окне. Потом она поцеловала косу, что меня никак не тронуло, а
затем и меня, что было уже неприятно. Никогда в жизни я не дотрагивался до
женщины с такими большими ногами.