"Майкл Ридпат. Все продается " - читать интересную книгу автора

- Благодарю вас, мистер Марри. Прошу прощения за то, что мы отняли у
вас столько времени. Если у нас возникнут еще вопросы, надеюсь, мы сможем с
вами связаться?
Я кивнул. Полицейские ушли.

Я с трудом дождался конца рабочего дня. Около шести часов я выключил
свои машины и направился к выходу.
У двери лифта я столкнулся с Хамилтоном. В ожидании кабины мы неловко
молчали. Для меня непринужденная болтовня с боссом была невозможной и в
лучшие времена. Теперь же у меня просто не было сил, чтобы выдумывать что-то
умное или интересное.
Наконец подошел лифт, и мы вошли в кабину. Хамилтон спросил:
- Какие у вас планы на сегодня. Пол?
- Никаких. Поеду домой, - ответил я.
- Не хотите по пути заглянуть ко мне и пропустить рюмку-другую? -
предложил Хамилтон.
Я ответил не сразу. Я был поражен, настолько приглашение Хамилтона не
вязалось с моим представлением о нем. Признаться, перспектива трудного
разговора с Хамилтоном в тот момент меня вовсе не радовала, но отказаться я
не мог.
- С удовольствием, - ответил я.
Хамилтон жил в одной из серых бетонных башен Барбикана, охранявшего
подходы к Сити с севера. От офиса до его дома было от силы пятнадцать минут
пешком; с трудом пробивая путь в людских толпах и потоках машин, мы молчали
почти все эти четверть часа. Барбикан - это лабиринт бетонных башен, галерей
и пешеходных дорожек, которые извиваются вокруг старинных стен и соборов
Сити на высоте около двадцати футов над уровнем улиц. Лабиринт настолько
запутан, что на пешеходных дорожках желтой краской начерчены линии и
указатели, чтобы человек не заблудился в этом бездушном бетонном мире.
В конце концов мы подошли к башне, в которой жил Хамилтон, и на лифте
поднялись на последний этаж. Квартира оказалась небольшой и удобной. Она
была обставлена минимумом дорогой, но неброской мебели - ее было ровно
столько, чтобы здесь можно было жить, но не более того. Единственным
украшением были гравюры девятнадцатого века с изображением шотландских
аббатств. Разумеется, на стенах должны висеть картины, но до этого дня я не
представлял, что гравюры могут быть настолько серыми. Через открытую дверь я
заглянул в другую комнату: там был виден только письменный стол.
- Это мой кабинет, - пояснил Хамилтон. - Разрешите, я вам покажу.
Мы вошли в кабинет. Письменный стол стоял у окна, а все стены от пола
до потолка были не видны за полками и картотечными ящиками. В этой небольшой
комнате были собраны тысячи книг и документов. Кабинет немного напоминал
комнату преподавателя в Кембридже, но в отличие от нее содержался в
идеальном порядке. Здесь каждая бумага имела свое, строго определенное
место. Кроме компьютера на столе не было абсолютно ничего.
Я пробежал взглядом по полкам. Судя по названиям, почти все книги имели
то или иное отношение к финансам или экономике. Здесь были даже фолианты
девятнадцатого века. Потом мое внимание привлекли полки с другими книгами: я
заметил "Теорию хаоса" Глика, "Роль толпы в истории" Руда и даже
"Происхождение видов" Дарвина. Рядом стояли труды по психологии, физике,
религии и лингвистике.