"Анна Ринонаполи. Бандагал (Сборник Бандагал) " - читать интересную книгу автора

весьма изрядно подремонтирована, но, что ни говори, она остается первой
дамой "Новой Америки".
Самому Бессону без малого семьдесят, костяшки его пальцев больно
впиваются в мякоть рыхлой руки Патрене. Владелец "Новой Италии" с
преувеличенным энтузиазмом восхваляет проницательность мистера Бессона,
который еще в прошлом году согласился на интеграцию. Ему-то хорошо, он -
единственный хозяин "Новой Америки", мощного промышленного комплекса, во
много раз превосходящего "Новую Италию". Где уж ей соперничать с картелем
Бессона. Хитрый старик одобрил интеграцию, и теперь ему, Патрене, ничего
другого не остается, как только последовать его примеру. От бессильной
ярости у него начинает болеть печень, и он с еще большим энтузиазмом
поздравляет своего конкурента.
Бессон смотрит на Патрене своими рысьими глазами и, когда тот говорит:
"Теперь эти туземцы станут вровень с нами", разражается громким смехом,
обнажив тридцать два зуба из первоклассного белого дентина.
- Разумеется, мой дорогой Патрене, и это будет записано в конституции
Солнечной системы, где также сказано, что рабочий Чикаго имеет равные со
мной права и одинаковые обязанности. Свобода и демократия для всех. Мы,
земляне, идеалисты, а идеалы стоят дорого. Увы, мы всегда платили сполна.
Это доказано историей. Коль скоро рабочий Чикаго имеет равные со мной права,
мы не можем отказать в равенстве и рабочему Неса.
- Согласен, но только в пределах колючей проволоки.
- Дорогой Патрене, вы слишком привержены к колючей проволоке. Вы
сентиментальны, как, впрочем, и все расисты. А расизм сейчас не в моде.
Усвойте следующий принцип: рабочий может стать таким же богатым, как и я. Но
раз он им не стал, значит, он кретин. Я дал ему свободу, однако не собираюсь
отдавать в придачу и мои деньги. Пусть он их сам заработает. А теперь
давайте выпьем за равноправие.
А Торболи тем временем переходит от одной группы к другой, успевая
каждому сделать комплимент. От его глазок-щелей на черепашьей голове ничего
не ускользает, даже пустой бокал супруги губернатора, которая беседует с
миссис Бессон.
- Мадам, не хотите ли мороженого по-итальянски?
- Благодарю вас, дорогой Торболи.
Ага, и Торторелли тут!
- Как поживаете, любезный друг?
- Неплохо. Вот только жара здесь невыносимая. Но какой чудесный
праздник! О нем будут вспоминать и в будущее воскресенье, когда прилетят
делегации землян.
- Делегации? Кто вам сказал, Торторелли?
- Подслушал разговор губернаторской свиты. Глупо, да?
- Напротив, очень разумно.
Этот Торторелли с трудом передвигается на своих негнущихся ногах.
Видно, шлем здорово давит ему на плечи, но он не снимет его - это было бы
неприлично. А Бенедетто Торторелли не сделает ничего такого, что выглядело
бы неприличным. Торболи до того уверен в своем кибербухгалтере, что даже не
замечает, как ловко тот его дурачит. Больше всего директор боится, как бы
Патрене, изрядно выпив, не начал болтать лишнего. Он отыскивает его глазами.
Так и есть, этот жирный боров вовсю хлещет вино. Хоть бы уж лопнул поскорее
от ожирения, тогда бы он, Торболи, полностью завладел контрольным пакетом