"Александра Риплей. Возвращение в Чарлстон" - читать интересную книгу автора

переливы цвета поражали совершенством - сотворить такое мог только великий
художник. Свежесрезанные розы из сада Генриетты окружали подставку этого
стеклянного великолепия и с каждого места смотрелись как новый, но неизменно
гармоничный букет. Они отражались в глубоком блеске красного дерева, потому
что на этот раз стол не был покрыт скатертью; вместо нее под каждым прибором
лежала квадратная кружевная салфетка с тонким, как паутинка, рисунком -
пышные, фантастической формы листья, переплетаясь, окружали гирлянды роз.
Таким же кружевом были отделаны льняные салфетки, настолько тонкие, что из
них можно было сшить рубашку для новорожденного. Они лежали на тарелках,
полупрозрачных, как яичная скорлупа, и украшенных только тонкой золотой
полоской по краю и гербом Эшли. Бокалы были тоже с золотым ободком, и
стеклодув придал им такую изысканную форму, что они выглядели мыльными
пузырями, готовыми лопнуть. На этом столе все казалось невесомым, кроме
серебра, оно же было тяжелым, и строгие, скрипичных очертаний предметы
блестели тем глубоким, изнутри исходящим блеском, какой достигается только
десятилетиями бережной и умелой чистки.
Билли чуть ли не каждый день обедал у Трэддов в лесном доме, но теперь
даже ему стало не по себе. Сьюзен же уселась на самый краешек стула, точно
боялась его сломать, и сложила на коленях дрожащие руки.
Вошел Герклис с дымящейся супницей и поставил ее возле Генриетты. Вслед
за ним Джуно внесла стопку подогретых глубоких тарелок, завернутых в толстую
льняную скатерть. Генриетта подняла тяжелую крышку и приготовилась
разливать.
- Это крабовый суп, мисс Хойт, - объяснила она. - Надеюсь, вы любите
морскую пищу. Если же нет, то это не беда. На кухне есть немного бульона.
Сьюзен, которая в жизни не ела крабов, поспешила объявить, что это ее
любимое кушанье.
Каждое из блюд, поданных на стол, было шедевром и предметом гордости
Хлои, но для Сьюзен этот обед оказался тяжелым испытанием. Стюарт и Когер,
пытаясь превзойти друг друга в галантности, говорили ей комплименты. Она не
знала, что отвечать, и чувствовала, что краснеет до корней волос.
Странный вид и странный вкус подаваемых яств вызывали у нее недоумение.
Фазан на подстилке из риса, крошечные зеленые стручки бобов с рублеными
маринованными орехами пекан, суфле из сладкого картофеля.
Билли видел, что Сьюзен Хойт страдает, понемногу и он стал заражаться
ее настроением. А тут еще Маргарет разозлилась, что Стюарт не обращает на
нее никакого внимания, и в отместку начала напропалую кокетничать с Энсоном,
который до сих пор молчал и с мрачной сосредоточенностью пережевывал пищу.
Она наклонилась к нему, зашептала что-то на ухо и накрыла его руку своей.
Энсон отшатнулся от нее, словно ошпаренный. Билли заметил, как у него
страдальчески передернулось лицо, и бросил быстрый взгляд на Генриетту, но
она, как всегда, не замечала мучений Энсона.
- Энсон, ты меня совсем не развлекаешь, - веселым тоном упрекнула
Маргарет, - у нас наконец-то праздник, а ты сидишь угрюмый, как медведь. В
следующий раз мы тебя просто не позовем, правда ведь, мисс Генни?
Генриетта слабо улыбнулась:
- Посмотрим, время покажет.
- А когда оно наступит, это время, мисс Генни? И кого мы пригласим?
Лето наконец-то кончилось, и теперь люди охотно выезжают за город. Мы ведь
можем устроить прием? А потом небольшой бал? Не очень пышный, но обязательно