"Александра Риплей. Возвращение в Чарлстон" - читать интересную книгу автора

только из-за фигуры, но и из-за крупных черт лица, У нее был квадратный
подбородок и тяжелые челюсти, широкий нос занимал на лице непомерно много
места, высокий лоб бороздили преждевременные морщины; уши были большие, с
толстым хрящеватым ободком. Она заплетала волосы в тугие косички и плотно
складывала их на темени, отсутствие пышной прически делало ее облик еще
менее женственным. Реба была настоящей негритянкой, без малейшей примеси
европейской или индейской крови. Она была черной, как самое драгоценное
черное дерево, а десны у нее были синеватые.
Реба была замужем за Метью Эшли, самым красивым негром в поселке; он
отвечал за всю живность на плантации и был любимым правнуком мамаши Пэнси.
Он мог выбрать любую девушку в приходе, и когда-то многие пытались его
окрутить. Но Метью увидел принаряженную Ребу в церковном хоре - она пела,
как ангел, и раскачивалась в такт музыке с мягкой кошачьей грацией - и с тех
пор он ни разу не взглянул на другую женщину.
У них было двое сыновей, пятилетний Джон и годовалый Люк. После Джона
Реба с интервалом в год родила двух мертвых детей. Еще один мальчик родился
двадцать дней назад и умер через неделю после рождения. Реба собиралась
кормить его и ребенка Маргарет Гарден. Молока в ее маленьких грудях хватило
бы на четверых. Когда ее Исаак умер, она стала аккуратно сцеживаться и с
нетерпением ждала вестей из лесного дома. У нее была потребность держать на
руках крошечное тельце, поить молоком беззубый нетерпеливый рот.
Не успела Занзи отойти, как Реба села на землю возле дорожки и достала
из корзины запеленутого младенца. Она прижала к себе крошечный сверток и
стала раскачиваться из стороны в сторону.
- Благодарю тебя, милостивый Боже, - повторяла она снова и снова.
Потом она расстегнула верхние пуговицы жакета и платья. Молоко текло из
ее длинных сосков.
- Сейчас, - сказала Реба. - Слава Богу, сейчас. - Она отвернула одеяло,
чтобы посмотреть на ребенка. - Нет! - воскликнула негритянка. - Ты у меня не
будешь синей. Этот ребенок не умрет! - Она положила маленькую Гарден на
землю и опустилась рядом с ней на колени. - Я этого не допущу, чтобы ты
тоже!
Она обхватила ладонью крошечную голову девочки и прижалась губами к ее
рту. Потом Реба сильно выдохнула, держа другую руку на тельце Гарден.
Грудная клетка младенца почти не двигалась. Реба вдохнула, отчаянно всасывая
в себя воздух, изнемогая от усилий. Она не отрывалась от ребенка две минуты,
которые показались ей вечностью. От напряжения в ушах у нее звенело.
Потом Реба выпрямилась и сплюнула на траву комок кровянистой слизи. Она
подняла к небу лицо и руки:
- Благодарю тебя, Господи!
Гарден начала громко плакать. Реба видела, как содрогается от крика ее
крошечная грудь и как постепенно розовеет кожа.
- Теперь можешь кушать, - сказала женщина. Она подняла ребенка, и его
сморщенное личико уткнулось в сосок.

При виде Ребы с корзинкой на голове жители поселка высыпали на улицу.
- Откуда ты взялась, Реба? Ты что, не понадобилась в лесном доме?
Реба осторожно опустила корзинку.
- Это не я, - сказала она. - Это ребенок. Миссус отправила его жить ко
мне. Он никому не нужен, только мне. Это теперь мой ребенок, посланный мне