"Дмитрий Ризов. Речка " - читать интересную книгу автора

двухколесную тележку с низенькими бортами (на такой возят рассаду) грузили
свой рыболовный скарб. Тележку толкали по очереди. Шли, огибая гору, кружной
дорогой. Слева тянулся полынный хребет горы. Справа, внизу, широкий плес
Кинеля. В нем отражался вверх ногами уремный лес левобережья, щебечущий
птицами, кукукающий, весь в сквозных соловьиных трелях.
Вот дорога соскальзывает на черную плоскость поймы. Вот миновала она
мелкий залив, возле которого два нестерпимо воняющих свинарника, и
зазмеилась дальше, уже вдоль извилистого Мочегая. В заливе блаженно хрюкают
серые от ила свиньи чудовищной величины. И как только они не боятся дремать
в воде, выставив на воздух одни ушастые головы? Ведь в залив, как молва
сообщала, заплывают сомы. Правда, их больше интересуют коровы, забредающие в
полуденную жару в воду. Случалось, говорят, видеть, как иная из буренок
вдруг начинала реветь, выбегала из воды - на розовом вымени висел
большеголовый зубастый соменок, присосавшийся к сосцам...
Но уже позади залив. Мы катим свою тележку к мельнице, прислушиваясь к
чуть уловимому отзвуку водопада, нескончаемо льющегося на плицы мельничного
колеса.

* * *

Рыбацкое правило: врать в пределах возможностей водоема...

* * *

Идешь с рыбалки. В кирзовой сумке, повешенной через плечо, трава,
влажная от рыбьей слизи, в траве серебряные слитки рыб, источающие вкусный
речной, слегка клейкий, запах. Вокруг снуют праздничные, как елочные
украшения, стрекозы: зеленые, синие, красные, бархатистые, со слюдяными
крылышками.

* * *

"Тайга".
Тайги-то, впрочем, не было (не случайно кавычки)... Между двумя плесами
на Кинеле был перекат. На нем поставили дугообразную запруду из веток,
соломы, земли, коровьего навоза. Внутри этой дуги образовался тихий илистый
пруд с камышом по берегам, стрелами рогоза, торчащими из воды. Вода в пруду
прозрачная, хорошо видно, как гуляют в ней между длинными стеблями желтых
кувшинок голавли. Через густую урему текла она к Шуваловской мельнице.
Эта-то урема, отражавшаяся в гладкой сонной воде всеми своими вязами,
тополями, черемухами, осинами, тальником, перевитыми хмелем и плетями
ежевичника, и звалась "тайгой".
Особый здесь был мир. Разноголосый птичий щебет и гулкий плеск рыбы в
медленной темной воде. В протоке жили сазаны и голавли, судаки и сомы,
подусты и лещи, конечно, густерки с вездесущими ершами. Береговые заросли
жалились крапивой, царапались ежевичником. Передвигаться через них можно
было лишь вдоль протоки по узенькой тропке, то и дело подныривающей под
развесистые ветви деревьев.
Тропка шла от привады к приваде. Это целые сооружения. В воду втыкались
колья, оплетались таловыми ветвями, наподобие корзин, и все это доверху