"Карен Робардс. Тайные сомнения " - читать интересную книгу автора

же, ей не приходилось лечить каторжников. Их соседи сойдут с ума от
негодования, если леди позволит каким бы то ни было образом потерять
чувство собственного достоинства. Но в данных обстоятельствах она должна
поступить милосердно, необходимо оказать помощь страдающему каторжнику.
- Необходимо промыть раны или укрыть ему спину перед тем, как
пускаться в дорогу. Если этого не сделать, то можно считать, что ты зря
потратил деньги и довольно приличную сумму. Если он не умрет от потери
крови, что вполне вероятно, то могут загноиться раны. Он умрет в любом из
этих случаев.
Эдвард Маркхэм несколько мгновений пристально смотрел в лицо дочери,
потом взглянул на осужденного, который неподвижно лежал, уткнувшись лицом в
палубу, сначала - с сомнением, потом с явным отвращением. Но он по-прежнему
крепко сжимал руку Сары. Потом повернулся к стоящему неподалеку капитану.
Фарли стоял, сложив руки на груди, неодобрительно рассматривая каторжника.
- Фарли, дайте ему грубого, но довольно эффективного снадобья. Моя
девочка права, нельзя везти его в таком виде. Из него течет, как из
прирезанной свиньи.
Фарли сердито оглянулся.
- Решили побаловать его, да? - недовольно фыркнул он. - Что ж, теперь
это ваша забота. Если он выживет, то это будет ваша вахта. Я не собираюсь
еще раз возвращать вам деньги. Будьте уверены!
Эдвард стиснул зубы и промолчал. Фарли неопределенно пожал плечами,
потом повернулся к матросам, которые склонились над каторжником.
- Викерс, дайте ему эффективного снадобья! - приказал он.
- Слушаюсь, капитан, - отдал честь Викерс, высокий светловолосый
парень. Парню едва ли исполнилось двадцать лет, но голос у него был низкий,
хриплый. Он повернулся, наклонился и поднял стоявшее неподалеку ведро.
Приподняв его, он резко выплеснул содержимое на израненную спину
каторжника. Осужденный судорожно дернулся, хрипло закричал и попытался
приподняться над палубой, выгнувшись от боли. Он напряженно выпрямил руки,
приподнявшись над палубой, бешено закрутил головой. Потом повернул к ним
искаженное болью лицо. Сара наконец-то разглядела мужчину.
Несмотря на въевшуюся в кожу грязь и отросшую бороду, стало ясно, что
он еще довольно молод. Ему немногим за тридцать. Если его отмыть, то вполне
можно было бы назвать привлекательным. Черты его лица довольно правильные.
Взгляды молодых людей встретились. Сара смогла рассмотреть глаза
каторжника, в них затаились боль и страдание, но яркая голубизна могла
сравниться по цвету только с лазурной синевой австралийского неба. Глаза
мужчины казались слишком красивыми, чтобы принадлежать преступнику. Сара
смотрела на мужчину, словно зачарованная. Вздрагивая, мужчина закрыл глаза
и опустился на палубу, обессиленный. По всей вероятности, боль проходила,
притуплялась. Сара с недоумением смотрела на скорчившуюся у мачты фигуру, а
потом вопросительно взглянула на Викерса, который вылил на спину каторжника
еще одно ведро жидкости. На этот раз истерзанный человек даже не
шелохнулся.
- А что было в ведре? - спросила Сара у отца побелевшими губами, как
бы предчувствуя ответ. Теперь, когда она разглядела эти прекрасные глаза,
боль страдающего человека ранила ее в самое сердце. Девушка попыталась
одернуть себя. Это же смешно. Все знают, что если у преступников и есть
какие-то чувства, то это не меняет сути грубых и жестоких людей.