"Том Роббинс. Вилла 'Инкогнито' " - читать интересную книгу автора

Однако со временем Тануки наскучили незамысловатые простушки-селянки, и
он стал захаживать в города, где женщины были утонченными и роскошными,
одевались в шелка, декламировали стихи, подавали сакэ заметно лучшего
качества, да и пахло от них не деревенским потом, а пудрой и духами.
Забравшись во двор или сад или даже в сад во дворе, он подходил
вразвалочку к даме - размахивая мошонкой, сверкая ослепительной улыбкой.
- Прошу меня извинить, - говорил он. - Я одинокий житель лиловых
холмов, и в город меня привело исключительно сияние вашей красоты, которой я
со всей искренностью хотел бы...
Реакция зависела от возраста дамы. Совсем молоденькие - девушки
пятнадцати, шестнадцати или семнадцати лет - визжали так, словно увидели
вылупившегося из яйца годзиллу, и спешили, теряя по пути гэта.* укрыться в
доме. Девушки старше двадцати швыряли в него гэта, швыряли книги, флейты,
чайники, светильники, чернильницы и камни, и швыряли с такой сокрушительной
силой, что ему самому приходилось поспешно искать укрытие. Если же объекту
его намерений было тридцать или более, женщина смотрела на Тануки с
равнодушным презрением, наставляла на него острый накрашенный ноготь и
холодно сообщала:
______________
* Национальная японская обувь. - Здесь и далее примеч. пер.

- Мерзкая мартышка, ты своей вонью погубишь мои хризантемы! Ползи в
свою смердящую нору, не то попробуешь мечей моих слуг.
С каждым новым отказом самоуверенность Тануки таяла, пока от нее не
осталась лишь жалкая лужица. И, подобрав то, что хвостом свисало у него
между ног, он и в самом деле убрался назад в горы - подальше от огней
городов, городишек и деревень, дабы ничто не заглушало безмолвной песни
звезд. Уныло подкрепившись древесными грибами, он высосал кувшин ворованного
сакэ (самого непритязательного) и стал так же уныло приплясывать на ковре
опавших листьев. Ближе к полуночи появился лис.
- Что за убогое зрелище! - упрекнул его Кицунэ. - Да я зубочисткой по
пельменю и то бы громче колотил. Где гулкость, где напор? Где чувство ритма?
Тануки подавил острое желание огреть Кицунэ пустым кувшином и, забыв о
гордости, перечислил весь скорбный список постигших его в городе поражений.
Кицунэ покачал рыжей головой.
- Не могу понять, - сказал он, - как это тебе удалось заслужить
репутацию хитреца. Слушай меня, красавчик! Обмануть можно любого человека,
но обманывать каждого нужно по-разному. Крючок, на который можно подцепить
мужлана, образованный космополит либо выплюнет, либо не заметит. Если,
конечно, на него не насажены деньги - роковая наживка, превращающая человека
любого сословия в рыбу.
- Я слыхал, их можно обменять на сакэ, - вставил Тануки. - Полезная
вещь.
- Это верно. Но если приходится воровать деньги, чтобы купить сакэ, не
проще ли просто воровать вино и обойтись без посредника? Деньги! Пока их не
изобрели, люди были почти такими же смекалистыми, как мы. Не то чтобы ты уж
очень смекалистый. Эта твоя чушь - пожалей-меня-зверушку-малую-пушистую-несч
астную - жалкая самодеятельность. Годится для комнатных собачек и плюшевых
мишек. Ты так до сих пор и не просек, как устроен человеческий разум. Я тебе
вот что скажу: желаешь возлежать с женщиной на футоне, прими человеческое