"Том Роббинс. Вилла 'Инкогнито' " - читать интересную книгу автора

кожей. Крохотные лягушки проворно выкарабкивались из болотной жижи.
Крохотные бутоны, переливающиеся всеми цветами радуги, перли из ветвей. Да и
сами деревья, накачавшись весенних соков, как Тануки накачивался сакэ
(впрочем, деревья держали себя с куда большим достоинством), впивались
ветвями в голубизну неба.
Тысячи насекомых проверяли свои моторчики, готовясь к ежегодной гонке
за нектаром и кровью. Вороны, на декабрьских сугробах выглядевшие слишком
черными, теряли зловещую мрачность, и весенние цвета делали с ними то же
самое, что сделает впоследствии "Техниколор" с Борисом Карлоффом.* Но их
колючие голоса никаким золотым лучиком было не смягчить. Вороны устроили
прослушивание на самую демоническую роль в воображаемом театре Кабуки, и их
душераздирающее карканье заглушало и чириканье, и жужжание. Оно словно
протрубило побудку - природа вскочила с кровати и собралась засучить рукава.
______________
* Борис Карлофф (1887-1969) - киноактер. Прославился, снявшись в
черно-белых фильмах "Франкенштейн" (1931) и "Невеста Франкенштейна" (1935).

Тануки тоже встал, умылся, жмурясь на весеннем солнышке, обследовал
свою кладовую и сложил кое-что в сине-белую бенто.* Весна умеет избавлять от
сомнений. Фиалки в апреле не печалятся о скором конце карьеры. Сын мельника
снова верит, что завоюет сердце принцессы. И трава, и старая дева сбрасывают
ледяные доспехи. Вот и Тануки был настроен оптимистично.
______________
* В Японии - небольшая коробка с дорожным набором еды.

В своем зверином теле он поднялся по цветущему склону, вскарабкался на
скалу, где мелкой сыпью поблескивал лишайник, и остановился у подножия
водопада. Там он принялся срезать бамбук и виноградные лозы - видно, решил
соорудить плот. Увы, оказалось, что заготавливать жерди, а потом еще их и
связывать - дело трудное, и, попотев часок, он оставил эту затею.
Тогда он забрался в реку, распластал мошонку по воде, и его тестикулы
превратились в пару отличных понтонов. Затем он наклонился вперед и
осторожненько опустил тело на это невообразимое плавсредство. Банзай! Он
отдал себя на волю волн. И река, быстрая и полноводная из-за тающих снегов,
понесла Тануки вниз по течению. Так и несла пятьдесят миль. До самого Киото.

* * *

Встретимся в Когнито, милая,
Не будет в Когнито секретов,
Поедем инкогнито, радость моя,
Пусть думает мир, что нас нету.

Инкогнито, замаскированный (до неузнаваемости) под человека Тануки
первый день в Киото только и успевал уворачиваться от трамваев и рикш да
втягивал голову в плечи, чтобы не стукнуться о бумажные фонарики со свечками
и электрические лампочки. Киото переживал переходный период, семенил
крохотными шажками от феодального мира к современному, и сопутствующие этому
контрасты были, собственно говоря, весьма кстати для нашего странного гостя,
поскольку Тануки, Зверь-Предок, жил вне времени. Но хоть он и запросто