"Том Роббинс. Вилла 'Инкогнито' " - читать интересную книгу автора

понимает.
Может, он и был прав. Деревья вырабатывают кислород, люди же его
поглощают, отравляют и большей частью используют не по назначению. Деревья
укрепляют почву, люди же ее постоянно разрушают. Деревья дают приют и защиту
и зверю, и птице, люди же их уничтожают. Деревья регулируют температуру
атмосферы, а люди угрожают жизни на планете, поскольку эту регуляцию
нарушают. В тени человека, даже корпулентного, отдохнуть нельзя; а у
деревьев - вот что приятно - даже трудности роста проходят без нервных
срывов. У кого, скажите, больше достоинства - у дерева или у типичного гомо
сапиенса? И наконец, пытался ли когда-нибудь клен или кипарис всучить вам
ненужный товар?
Банально? И что с того? Суть в том, что нашему приятелю это все
осточертело. В тот вечер, узнав о бегстве госпожи Огуматы, он удалился на
окраину города, где в укромном уголке между сосновым леском и старой
каменной оградой провел теперь уже десятиминутную процедуру превращения
обратно в Nyctereutes procyonoides. Он не единожды проделывал это в Киото,
но на сей раз особенно вовремя. Едва он завершил трансформацию, едва,
заиграв упругими звериными мускулами и ощутив увесистую тяжесть тестикул,
возрадовался, как услышал со стены негромкий свист, и нежный женский голосок
воскликнул:
- Так вот оно что! Ты и в самом деле колдун из Иного Мира!
Тануки ощетинился. Какая-то бесстыжая человеческая особь шпионила за
ним и наблюдала за трансформацией! Что за безобразие! Развернувшись к
соглядатаю, он встал на задние лапы, оскалился и зашипел.
- В нашу последнюю встречу вы были куда дружелюбнее, Тануки-сан. - В
нежном голоске слышалась насмешка.
Барсук вгляделся в фигурку, стоявшую в воротах.
- Я... я... мы что, знакомы? - пробормотал он.
- Еще бы! - Женщина шагнула к нему. - С тех пор, правда, прошло
двенадцать лет, и, полагаю, за это время ты уже и счет потерял бедным
девушкам.
Ей и в голову не могло прийти, что для таких, как Тануки, двенадцать
человеческих лет - все равно что целый век. Или, допустим, четыре минуты.
Она знала лишь, что ей теперь двадцать девять, на двенадцать лет больше, чем
было, когда он уложил ее на мягкий мох у родительского колодца.
О да, то была Михо - крестьянская дочь, первая, которую он соблазнил,
спустившись на землю из Заоблачной Крепости, куда был сослан по решению
разгневанного совета божеств, где председательствовали порицавший барсука
Бог Умеренности и пребывавшая в ярости Богиня Слипшейся Лапши. (Между
прочим, если бы его покровители - Богиня Мелких Краж, Бог Икоты и Отрыжки и
Бог Дуракаваляния - не помогли ему бежать, Тануки, возможно, отлучили бы от
нашего мира навеки. Во всяком случае, так гласит легенда.)
Михо вновь ему представилась, а когда он подошел поближе, напомнила
своему когдатошнему соблазнителю, как они с ним забавлялись у колодца.
Рассказала, что в результате этих забав забеременела и родила чудесного
ребеночка - во всех отношениях нормального, только появившегося на свет с
полным набором зубов. И ушки у него были чуточку заостренными. И еще личико
его человеку предвзятому напомнило бы рыльце. Ах да, еще мошонка была вдвое
больше головы. Но в целом дитя получилось прекрасное. Милое и прекрасное. Ее
дитя. Увы, ее мать прокляла ребенка, братья над ним потешались, а отец