"Роберта Джеллис. Рыцарская честь " - читать интересную книгу автора

тут, - ворчала Элизабет, стараясь заглушить поднимающееся в груди
волнение. - И все это делается мне назло, чтобы досадить, чтобы застать меня
врасплох".
- Уже поздно вывешивать мясо на огонь, не зажарится, - указывала она,
запыхавшись, поварятам. - Быстро сварите его в котлах, а потом обжарьте на
горячих углях. Не забудьте добавить побольше перца. Если не хватит, скажите.
Приготовьте мясо для пирогов, штук десять надо поставить на верхний стол.
Его светлость пожелает поохотиться утром с отцом, и для скорого завтрака
хлеба с вином им будет мало.
- Слушаюсь, миледи, но...
- Что еще? - Элизабет сердито обернулась к слуге. - Кто тут повар, я
или ты? Ты что, не можешь управиться сам? Я должна переставлять твои горшки?
- Нет-нет, миледи! - Слуга испуганно попятился: миледи запросто может
пустить в ход свои коготки. - Хотел лишь сказать, что мы не успеем испечь
свежих хлебов, их осталось мало, хлебный день у нас завтра.
- Идиот! Пошли в пивоварню и забери все оттуда. Отправь кого-нибудь в
деревню, пусть соберут хлеб по домам: по булке или половине с каждого. Если
им ничего не останется, большой беды не будет. Бойцов надо кормить в первую
очередь. Да-да, уже иду! - крикнула она мальчику, прибежавшему сообщить, что
приехал лорд Херефорд.
"Чертов мужлан, - думала она, глотая слезы, приглаживая руками волосы,
щипая щеки, покусывая губы. - Он нарочно подстроил так, чтобы в первую
встречу за два года увидеть меня неприбранной и нечесаной". И то и другое,
конечно, было неправдой. За своей внешностью Элизабет очень следила, даже
когда была совсем одна. Ее огорчало, что она оказалась ненадушенной и без
придворных нарядов, в которых обычно видел ее Роджер раньше. Ей также было
непонятно, почему это ее огорчает, раз она не собиралась разогревать в
Роджере страсть, и почему у нее слегка перехватило дыхание при виде его,
стоящего с Аланом Ившемом возле огня в свободной, не лишенной изящества
позе. Плащ его был распахнут, капюшон откинут, и золотые кудри перемешались
с блеском дорогого шитья накидки поверх доспехов. Элизабет намеренно
замедлила шаг, изо всех сил стараясь не выдать одышку. Алан тронул господина
за локоть, и Херефорд, замолчав на полуслове, быстро обернулся. Шагнул
навстречу и тут же остановился.
- Боже, я забыл, как ты хороша, - прошептал он. - Нельзя доверять
воспоминаниям. Все время твержу себе, что память хранит только самое лучшее,
а ты, оказывается, краше всех моих мечтаний.
Элизабет тоже остановилась, сжав руки и унимая дрожь.
- Какой изящный комплимент, милорд. Всю дорогу сочинял его?
Это сдуло с Херефорда благоговейную почтительность, и он быстро подошел
к ней, смеясь.
- Лучше тебя, леди Элизабет, никто не разоблачит притворство и не
уязвит самолюбие. Но даю слово, ты вполне заслуживаешь, чтобы постараться.
Все, о чем мне думалось в пути, - это как бы согреться. И какой дурак может
любить страну с таким климатом!
- Тогда надо было оставаться там, где тепло. Зачем спешить обратно? Что
ты тут забыл такое?
Херефорд взял ее за руки, она хотела отнять, но он сжал их больно, и
она уступила.
- Твои руки как лед, ты дрожишь, дорогая. Что с тобой?