"Роберта Джеллис. Рыцарская честь " - читать интересную книгу автора

вас с нами, знал о них? Не думаю, что ты кричал об этом во все горло в общем
зале. Кроме того, узнав о твоих планах, почему он свой гнев выражает
запретом на женитьбу? Что ему до нас?
Херефорд задумался.
- Пожалуй, ты права. Правда, на все это не хватило бы времени, даже
если кто-то подслушал мой разговор с Гонтом. Письмо написано на следующий
день после моего приезда или около того. Что за чертовщина!
- Это значит, что кто-то из приближенных не желает нашей женитьбы и
сближения наших домов.
- Странно! Мы с твоим отцом давние союзники, и ничего в этом не
меняется.
- Да, но как простой союзник в семейные дрязги отца ты вмешиваться не
можешь, а как зять - можешь, потому что сыновья у него еще малы. Случись с
отцом беда, ты становишься опекуном мальчиков, раз мы женаты.
- Верно, но все равно не вижу тут никакой связи с нашей женитьбой.
Какое Стефану до этого дело? Пусть он не любит Честера, но он не будет
зариться на владения чужих вассалов. Он может опасаться, что мой приезд
снова вовлечет твоего отца в политику, но это не зависит от того, женаты мы
или нет.
- Вот об этом я и говорю. Для Стефана нет разницы, пусть мы десять раз
женаты. Кто-то нарочно обставляет дело так, что наша женитьба станет для
него опасной, и убеждает его в этом. Именно нашей женитьбе, а не военному
союзу, мешает один человек - это Певерел.
- Певерел? Констебль из Ноттингема? Это же кузен твоего отца!
- Да, чтоб он сгнил от проказы! - Элизабет вспыхнула от гнева и стыда
при воспоминании о нем. - Ты, наверное, не знаешь, что два года назад отца
забрали и он попал в руки Певерела. Думаю, что Стефан тогда хотел сделать
как лучше. У графа Честера при дворе было много врагов, и Стефан остановил
свой выбор на человеке, верном себе и дружном с отцом. Певерел повел себя
благородно... так благородно, что трое заключенных товарищей отца умерли в
тюрьме, а отец месяц был на грани смерти.
- Не может быть!
- Может! Спроси лорда Сторма, он расскажет, что граф Честер после
тюрьмы не мог держаться в седле. Я его и выхаживала, как же мне не знать!
- Ничего о том не слышал! Почему Честер не жаловался?
- Кому жаловаться! - Элизабет едва сдерживалась, глаза наполнились
слезами гнева. - Разве при дворе кто бы посмел сказать что-то порочащее
Певерела? Он там в таком фаворе!
Херефорду стало не по себе. Два года жизни среди интриг императорского
двора Матильды не закалили его против подлейших форм предательства. Он был
абсолютно прямолинеен: на оскорбление отвечал пощечиной, был вспыльчив, не
торопился прощать, но если кого прощал, то полностью и от всей души. Он
никогда не разносил сплетен, и его язык не выговаривал лжи, кроме как
женщинам, по понятным причинам. Ему казалось невероятным, чтобы благородный
человек вел себя так, как обрисовала Элизабет, и инстинктивно искал тому
какое-то оправдание.
- Тут какая-то ошибка. У Певерела не было причин для такого поступка.
Тебе не следует распространяться об этом, Элизабет, а то...
- По-твоему, я лгу? У меня много недостатков, но этого нет. Знаешь, от
чего умерли товарищи отца? Их рвало и корчили судороги, как только они