"Роберта Джеллис. Бык из моря " - читать интересную книгу автора

Значит, с простым людом считаться все-таки стоит, подумала Ариадна, во
всяком случае, когда его много. Это нужно было запомнить. Она вдруг поняла,
что певцы пошли быстрее. Ее принуждали поторопиться: свет факелов стал уже
почти неразличим на фоне рассветного неба. К счастью, в святилище ей надо
быть, когда солнце встанет над вершиной Гипсовой Горы, а до этого мига еще
есть время.
Но все же его было немного. Когда Ариадна приблизилась к алтарю и
обернулась взглянуть на тех, кто шел за ней (какое облегчение: почти все -
из Кносса!), свет уже мерцал на золотых виноградных листьях Дионисова венца.
Отец присоединился к матери еще во дворце, у подножия лестницы, и шел с
ними. Теперь он шагнул вперед, и певцы вновь затянули призывную песнь. Потом
голоса смолкли - и царь Минос поцеловал Ариадну в лоб и вознес громкую
молитву, передавая Дионису свои права властителя и отца. Снова зазвучал хор,
и, пока он пел, из двери слева от большой фрески за алтарем вышли два
древних жреца и две жрицы.
В воздухе зазвенел новый гимн. На сей раз запела и Ариадна: гимн
прославлял бога и молил его оказать милость и благословить его жрицу и ее
землю, щедро засеяв их. Жрицы несли начищенную до блеска гадальную чашу;
один из жрецов - большой ритон. Отец отошел. Жрица подала Ариадне чашу.
Девушка приняла ее и, произнося магическую формулу, как ее учили,
повернулась к жрецу. Темно-красное вино полилось в чашу. Когда оно наполнило
ее почти до краев, Ариадна преклонила колени и осторожно, стараясь не
пролить ни капли, поставила чашу в нише у подножия алтаря.
Солнце поднялось уже высоко, и его луч коснулся блестящего края сосуда
и темной поверхности вина, покрытого легкой рябью: руки Ариадны, когда она
ставила чашу, чуть дрогнули. Мерцающий блеск ударил Ариадне в глаза. Хор
смолк; теперь пела одна Ариадна.
Далеко-далеко от Крита, за морем и горным хребтом, в сияющих мраморных
чертогах Олимпа, Дионис поднял голову с подушки. Его Призывали. Он сел и
осмотрелся. Большая зала была пуста и тиха, но в голове его вновь зазвучал
Призыв, чистый и нежный. Улыбаясь - ибо он был одним из самых юных среди
великих магов и все еще находил удовольствие от того, что почитатели мнят
его богом, - он выскочил из постели и босиком пробежал в другой покой.
Здесь, на резном каменном столе, стояли сосуд с вином и чаша. Дионис часто
видел безумные сны - и просыпался с пересохшим ртом. Он налил в чашу вина и,
когда Призыв прозвучал в третий раз, заглянул в нее.
И тогда у него захватило дух. Вместо собственного отражения на него из
темного винного зеркала смотрело очаровательное женское личико. Глаза
девушки широко раскрылись от изумления; он видел, что у нее, как и у него,
пресеклось дыхание. Он улыбнулся.
- Приди, божественный Дионис, приди ко мне! - пела она.
Дионисова улыбка стала еще шире.
- Я приду, - проговорил он и повел ладонью. Изображение в чаше исчезло.
По-прежнему глядя в нее, Дионис спросил: - Куда?
Возникла другая картина. Дионис нахмурился. Кносс. Его не призывали в
Кносс с... Он не помнил, как долго - но очень долго. Уголки его крупного,
благородно очерченного рта опустились при воспоминании о боли. Жрица была
его возлюбленной и другом - и вдруг, совершенно неожиданно, отвернулась от
него, перестала Призывать. Он тосковал по ней: она была мудра и часто
находила смысл в видениях, которые его ранили. Однажды он явился в храм без