"Виктор Робсман. Персидские новеллы и другие рассказы" - читать интересную книгу автора

животом и слезящимися глазами, добряк и простофиля, провалявшийся всю свою
жизнь на стеганом одеяле в маленькой тени. Но сейчас он не был похож на
самого себя. Этот неподвижный лежебока и бездельник странным образом
превратился в человека, преисполненного жизненной энергии и способного на
безрассудные поступки. - Я бежал к вам со всех ног, - говорил старик,
задыхаясь, как будто его прогнали сквозь строй. - Я изранил до крови свои
ноги, пробираясь в потемках по слепым переулкам, я задохся, как кипящий
самовар, - ведь вы могли уехать, не уплатив мне за проезд! Подумали ли вы об
этом? Знаете ли вы, что я мог получить за вас целое состояние, мог
разбогатеть в один день, но я этого не сделал, а вы пожалели мне несколько
туманов, чтобы доказать свою дружбу и любовь! Нет, так хорошие друзья не
поступают!.. "И этот о том же!" - подумал я, готовый полезть в драку. Но с
благоразумным спокойствием, подсказанным мне здравым смыслом, я стал
рассказывать ему о проделках Мирзы, бесчестно надувавшего меня, и как,
задолго до отъезда, он выманил у меня деньги за проезд, а теперь я снова
уплатил их водителю машины, который потребовал у меня деньги вперед, потому
что ваши люди, говорил он, обманывают его уже не в первый раз, не платят
ему, а награждают его тумаками, когда он просит выплатить причитающиеся ему
деньги... - Не серчайте, голубчик, - говорил начальник пограничного поста,
тихо посмеиваясь. - Все, что вы говорите, конечно, сущая правда... Но зачем
вам деньги? Находясь под стражей, вы будете получать здесь все, что вам
нужно для поддержания жизни. Не будь у вас денег, никому не пришло бы в
голову просить их у вас. Пока у вас будут деньги, вы не сможете жить
спокойно - каждый проходимец будет вымогать их у вас. Отдав же их мне, вы
сразу освобождаетесь от всех неприятностей, от вымогательства и шантажа и,
возможно, от заговоров и покушений на вашу жизнь. Ведь деньги могут быть
источником не только счастья, но и несчастья... "Может быть, он прав?" -
подумал я, поддаваясь на его хитрые уловки. Может быть, на самом деле,
благоразумнее отдать ему оставшиеся у меня деньги, чем подвергать людей
искушению, а себя - опасности? - Вот все, что у меня есть... - сказал я,
отдавая ему последние червонцы, испытывая при этом сиротливое чувство
одиночества, - ведь без денег я никому теперь здесь не нужен, даже нищие
оставят меня... Старик не сразу поверил мне, но скоро на его одутловатом
лице появилось восхищение, заиграла на нем глуповатая улыбка, какая бывает у
очень счастливых людей. Набивая свой бумажник моими деньгами, он быстро
подсчитывал на ходу, сколько можно будет содрать с "саррафа", обменивая их
на шахские динары, риалы, с пересчетом на туманы, и, оставшись доволен своим
подсчетом, очень повеселел. Никогда еще жизнь не казалась ему такой
привлекательной, не обещала так много радостей, в которых отказывала она ему
прежде: даже приступов подагры, мучивших его весь день, как бы и не бывало;
он почувствовал прилив свежих сил, его даже потянуло к своей старухе, давно
забытой им Азиз-ханум, развращавшей сейчас его воображение. Да и стара ли
она, подумал он, когда ей нет еще и тридцати лет? Он взял ее в жены
ребенком, в девятилетнем возрасте, к тридцати годам она успела наскучить
ему, и он решил, что она состарилась. Он почувствовал вдруг необычайную для
своего тяжелого тела легкость и, играя бровями, стал проделывать трудные
фигуры восточного танца, когда пляшут не ноги, а мускулы лица под музыку
прищелкивающего языка и пальцев. "Но что же это со мной? Никогда еще так не
кружилась голова! Неужели от танца? Этого не может быть! Ведь кружится не
голова, а кружатся солдаты с ружьями, кружится автобус, кружатся