"Виктор Робсман. Живые видения" - читать интересную книгу автора

нас крепкие, они все стерпят... - возражал бригадир, и стал жаловаться на
плохую работу и частые простои, и что в рабочее время нельзя позволять бабам
рожать детей. - Всему свое время, - рассуждал он спокойно, не притворяясь. -
Я не против того, чтобы бабы рожали - пускай рожают, только не в рабочее
время. А то ведь они посевной план срывают, а мне за них отвечать. Они,
стервы, только и ищут случая языком почесать и от работы увильнуть. Знаем мы
их! Вот смотрите, сколько теперь пропало времени даром! Одна рожает, а вся
работа стоит... - и спохватившись, он бросил нас, и быстро шагая через
грядки, пошел разгонять женщин по местам. - Становись в колонну! -
командовал он на другом конце поля. - Я вас, сукины дети, быстро!.. Толпа
поредела, и теперь роженица была отовсюду видна. Она не кричала. Прикрытая
тряпками со следами свежей крови, женщина все так же неподвижно лежала на
голой земле и из глаз ее, как из раны, сочились слезы; она плакала тихо,
совсем беззвучно, мелкими, выстраданными слезами, прижимая к груди мертвого
ребенка.


Чистые сердцем

Был самый расцвет весны, когда поезд доставил меня, наконец, на станцию
Самсоново, обращенную лицом к "небесным горам" Тянь-Шаня, а позади - гряда
за грядой уходили в небо черные Гималаи, под которыми всегда пульсирует и
колеблется земля. Отсюда прокладывали тогда железную дорогу, в глушь страны,
к городу Душамбе, расположенному в прекрасной Гиссарской долине, высоко над
нашей землей, под самыми облаками. Этот город не был тогда еще ни городом,
ни деревней, хотя и назывался уже столицей Таджикистана; он лежал на пути в
горную страну Памир, в былую провинцию Бухарского ханства, известную ныне
под названием Горного Бадахшана. На вершинах Памира всегда снег, всегда лед,
всегда бураны и вьюги, а в долинах - мучительная жара, которая в летние дни
достигает температуры кипения воды. Огромные ледники заливают долины бурными
реками, приносящими с собой золотой песок, и повсюду здесь бьют из-под
камней горячие ключи минеральных вод. Задолго до нашего летоисчисления, в
незапамятные времена, на протяжении многих тысяч лет, в этой высокогорной
стране тихо жили, без ружей и копий, забытые всеми таджики, они же -
согдийцы, из иранского племени, или горские персиане, а позже их стали
называть арабами по имени племени тай, хотя и не были они арабами, а только
принявшими их веру. Однако сами таджики ведут свою родословную от царя
Александра Македонского, проникшего сюда из Бактрии и породнившегося с ними
через местную княжну Роксану, хотя, по словам Марко Поло, таджикская знать
происходит от "царя Александра и дочери царя Дария"... Вот в какую глубину
истории уводят нас таджики, запрятавшиеся на много тысяч лет в исполинских
горах Памира. Приехав в Самсоново, я пересел на арбу с двумя огромными
деревянными колесами, напоминавшими мельничные жернова; они лениво
перекачивались, словно верблюды в пустыне, бросая меня от одного колеса к
другому, как при сильной качке. В эту безобразную арбу была впряжена
благородная арабская лошадь из нежной породы "кохейлан", верхом на которой
восседал, как монарх на троне, возница-таджик; он всем своим обликом
напоминал мне нашего русского мужика, я даже подумал тогда - не из
раскулаченных ли он, отбывающих здесь вечную ссылку? Он был молчалив, угрюм,
неприветлив, как окружавшие нас горы, жизнью которых он жил; но вот я