"Станислав Васильевич Родионов. Камень " - читать интересную книгу автора

Она пусто щелкнула, как орех раскололся...
На подстилающей вате зимним притушенным светом мерцал крупный кристалл.
- Боже...
Жар, который вдруг обдал Рябинина, вдруг и скатился с него, как
убежавший смерч. И, как после разрушительного смерча, осталась долгая боль,
все нарастающая, все сильнее стучавшая в сердце, - та же самая боль, которая
приходила после ее легких касаний лба. Только теперь в этой боли не было
тайной сладости, и может быть потому, что память Рябинина ожила.
Он провел пальцем по холодным вытянутым граням. Топаз... Бесценный,
безупречный и бесцветный кристалл. Нет, не бесценный - есть камни и
подороже. Не безупречный - на одной грани заметна щербинка величиной с
детский ноготок. Не бесцветный - была в нем капля солнечной желтизны, такая
малая и далекая, словно на другом конце стола лежал апельсин. И эта почти не
видимая желтизна вдыхала в льдистые грани жизнь, как кровь в побелевшее
тело. Топаз... Рябинин знал его на вид, на ощупь, на вкус. Он долгие годы
снился ему, видясь то живым кристаллом, то прозрачным солнцем, то
продолговатой луной, то граненым лимоном... Тогда Рябинин просыпался и не
мог уснуть, растревоженный тем, что когда-то и где-то было и никогда и нигде
не повторится. Этот камень, даже через сны, волшебно приближал его юность.
Но с годами он вспоминался лишь изредка, снился все реже, упуская молодость
туда, куда все идет в этом мире. Рябинин выбросил его из головы, чтобы
освободить душу для иных треволнений. Мало ли что было за сорок прожитых
лет... Хочешь быть свободным, носи дешевые костюмы.
И вот топаз лежит на столе, раздвинув время и перенесясь оттуда, из
забытого, из юности. Сколько отодвинуто лет? Двадцать три года... Или
двадцать четыре?
- Откуда он у вас? - спросил Рябинин не своим голосом.
Она молчала, упорным взглядом заставляя его догадаться. Но он уже
знал...
- Вы ее дочь...
Рябинин вскочил. Почему-то встала и она, замерев посреди кабинета. Он
подошел к окну и повернулся к ней спиной, чтобы она не видела его лица...
Снег давно не шел. Полдень вычистил небо до стеклянной синевы. Над
домами, чуть не в разных концах города, стояли два столба радуги - короткие,
ровные, цветные, - которые мысленно прослеживались в замкнутую арку на
полнеба. В середине этой воображаемой дуги, ровно меж столбами, висело
кругленькое, с четкими краями солнце. А выше радуги и солнца, через всю
стеклянную синеву прочертилась сахарная тонкая линия, словно кто проехал на
одном коньке.
Он смотрел в небо, пытаясь спрятать взгляд там, меж радужных столбов.
Да и видел он это небо лишь глазами, не сознанием. Хочешь быть свободным,
носи дешевые костюмы... Свободным от имущества? А от юности, от памяти, от
прожитых лет?


Мир распадался на частности - на страны и города, на животных и
растения, на машины и людей, на вещества и элементы, на молекулы и атомы...
Ему предстояло изучать эти частности в институте, изучать физику и химию,
повадки животных и поведение людей... Но ему было восемнадцать лет, и эти
частности, эти кусочки его не интересовали - он хотел увидеть и познать мир