"Майкл Скотт Роэн. Облачные замки ("Хроники Стивена Фишера или Спираль" #3)" - читать интересную книгу автора

отправить нас под откос или вывести из равновесия, превратив в идеальную
мишень. И тут впереди, за поворотом, выросли два огромных валуна,
возвышавшиеся над тропой, подобно грубым изваяниям Стоунхенджа: шанс, причем
существенный. Я дернул поводья и прошептал:
- Вперед, малыш! Спасай свою шкуру!
И он ринулся вперед. Я припал к взмыленной шее животного, слова мои
перешли в бормотание. Я готов был поклясться, что конь отреагировал на
несколько мгновений раньше, чем я, как будто он тоже все видел и понимал, -
а может, так оно и было. Так или иначе, но скоро мы оказались у поворота. До
спасительных камней оставались считанные шаги, но нависавший над нами темной
тенью воздушный корабль начал спускаться, словно туча, начиненная
смертоносными молниями.
И тут из-за камней появилась фигура, закутанная в монашескую рясу.
Человек даже не взглянул на меня и взмахнул рукой, словно нанося пощечину.
Этот жест, казалось, был исполнен такой мощи, что жеребец пронзительно
заржал и встал на дыбы, рассекая воздух передними копытами. Я с трудом
удержался в седле. Поведение коня было вовсе не удивительно, если принять во
внимание то, что случилось потом. Земля у нас под ногами задрожала, в самом
воздухе пошли завихрения и мерцания - так колеблется изображение в кривом
зеркале. Затем сорвавшиеся с земли глыбы полетели одним бушующим потоком
прямо на приближающийся воздушный корабль. Здоровенные камни проламывали
обшивку гондол, барабанили по парусине, со скрежетом врезались и отскакивали
от пропеллера. Дирижабль накренился и задрожал от ударов, того и гляди,
какая-нибудь из каменных глыб могла попасть в бак с бензином. До меня
донесся далекий звон бьющегося стекла. И снова взревели моторы, дождем
посыпался балласт, и машина, раскачиваясь из стороны в сторону, пронеслась
над тропой в пустоту. Раздался одиночный выстрел, и пуля ударилась в скалу в
нескольких дюймах от головы моего нежданного спасителя, оставив на камне
блестящую полосу. Незнакомец не обратил на это внимания - он стоял и
провожал взглядом кувыркающуюся все дальше в небе машину, пилоты которой
пытались усмирить ее, пока я пытался усмирить лошадь. Мне это удалось - и
им, судя по всему, тоже, ибо гигантская машина остановилась и, поднявшись
чуть выше, снова двинулась вперед. Я ожидал, что дирижабль полетит назад и
даст ответный залп, но вместо этого он быстро пошел на снижение, пока
наконец свод облаков не поглотил его. Я замер на мгновение, чувствуя, как
расширяется и сжимается грудная клетка коня от судорожного дыхания. Конь
потряхивал гривой и слегка вздрогнул, когда я погладил его: он еще не пришел
в себя, да и неудивительно. Я выжидательно посмотрел на незнакомца. И тут
пришел черед вздрогнуть мне. Я сглотнул, прежде чем смог выдавить из себя:
- Стриж! То есть я хочу сказать... Ле Стриж. Какого черта...
- Я здесь делаю?
Он все так же говорил в нос, и таким же остался его дребезжащий от
злости голос. Однако сейчас на лице его играла улыбка. Перекошенная улыбка
тонких губ, кислая, как недозрелая хурма, - и все же улыбка.
- Спасаю твою жалкую шкуру, мой мальчик. Я ведь исключительно этим и
занимаюсь, когда ты поблизости, разве не так?
Я сморгнул. Что-то в нем изменилось. В холодном взгляде серых глаз была
все та же властность, доводившая чуть не до одурения. Лицо его могло
принадлежать любому из запечатленных в мраморе классиков - ученому,
философу, священнику или отшельнику. Бледная кожа, изрезанная глубокими