"Матвей Ройзман. Все, что помню о Есенине " - читать интересную книгу авторагалстук. Писатель поднялся из-за стола и, пожимая мне руку, заглянул в
глаза. Потом стал шагать по комнате, а я испытывал нервную дрожь ученика, протягивающего на экзамене руку за билетом. - Какие вещи Герберта Уэллса вы читали? - спросил меня Андреев, остановившись. - "Борьбу миров", "Машину времени". - А "Преступление лорда Артура Савиля"? - Не читал! - Поэтому вы и не знаете, что ваш рассказ "Предсказание" похож на этот "Этюд о долге" Уэллса, - и Леонид Николаевич рассказал содержание. Конечно, мой рассказ по исполнению ни в какое сравнение не шел с "Этюдом о долге", который я вскоре прочитал. - Вам нужно больше читать, - продолжал Леонид Андреев. - Для чего? Для того, чтобы не повторить то, что уже написано! И не писать так, как это делали до вас! Найдите свою тему, свой стиль, свой язык! Вы где учитесь? - Собираюсь поступить на юридический. - Ни один факультет не дает такое познание жизни, как юридический. Я учился и работал судебным репортером. Какие сюжеты! Какие характеры! Фейерверк страстей! Несколько минут он вспоминал, как тот или иной судебный процесс наталкивал его на золотые темы. - Не спешите публиковать ваши рассказы, - продолжал Леонид Николаевич. - В литературе очень важны первые шаги. А то шагнут, а авторов не замечают. Хотя все это говорилось мне гораздо мягче, чем я передаю, но я сидел, только нашлось силы, робко задать мучительный вопрос: - Выйдет у меня что-нибудь? - Я не профессиональный хиромант! - проговорил Андреев и улыбнулся. - Прежде чем стать хорошим писателем, надо быть отличным читателем! - сказал он на прощание. 2 Февральская революция. Меценат Михаил Юрьевич. Критик Ю. И. Айхенвальд Для меня революция началась с того момента, когда в аудиторию Московского университета во время очередной яркой лекции профессора Озерова вошел староста нашего юридического факультета и сообщил, что Николай II отрекся от престола. Сейчас мы, по примеру петроградских студентов, должны разделиться на "пятерки", препровождать царских "блюстителей порядка" в тюрьмы, из которых уже выпускают политических узников. После этих слов старосты загромыхало такое "ура", что в окнах задребезжали стекла. Мы начали выбирать руководителей "пятерок" и называть фамилии студентов, которые должны войти в каждую из них. Вдруг слева, в проходе, раздался шум, крик, и мы увидели нашего тыкволицего, с десятком царских медалей на бугристой груди "педеля", у которого вырывали записную книжку. Оказывается, он, украдкой, в уголке, записывал фамилии руководителей и участников "пятерок", чтобы по привычке осведомить охранку. Студенты вырвали у него записную книжку, вытащили его из аудитории и спустили с лестницы. До глубокой ночи "пятерки" патрулировали по городу. Так же шагали с |
|
|