"Ромен Роллан. Кола Брюньон" - читать интересную книгу автора

повороте, всех обогнал, изумляя свет, господин законовед.
Когда подвальная роса нежно умягчила наши гортани и вернула бодрость
жизненным силам, наши души расцвели, и лица тоже. Облокотясь у открытого
окна, мы с восторженным умилением любовались молодой весной в полях, ве-
селым солнцем на нежно оперенных тополях, укрытой в глубине долины Ион-
ной, которая кружит и кружит среди лугов, подобию резвой собачке, и нам
слышно было, как голосят прачки, и вальки звякают, и утки крякают. И Ша-
май, просветлевший лицом, говорил, пощипывая нас за локти:
- Как хорошо жить в этом краю! Благословен господь небесный, давший
нам с вами родиться тут. Ну, есть ли что-нибудь милее, веселее,
умильнее, восхитительнее, вкусней, жирней, сочней и миловидней! У меня
слезы на глазах перед вот этой далью. Так бы и съел ее, каналью!
Мы согласились кротко, кивком подбородка, как вдруг он разразился:
- И на кой черт пришло ему в голову наплодить в таком краю этих ско-
тов! Он, разумеется, прав. Он знает, что делает, надо верить... но я бы
предпочел, признаться, чтобы он оказался неправ и чтобы мои прихожане
жили у черта, где угодно, у инков или у падишаха, - место найдут, лишь
бы не тут!
Мы ему сказали:
- Шамай, они везде одинаковы. Не эти, так другие! К чему менять?
- Видно, - продолжал Шамай, - они созданы не для того, чтобы я их
спасал, а для моего спасения, чтобы я еще на земле искупил свои грехи.
Согласитесь, кумовья мои, согласитесь, что нет паскуднее ремесла, чем
ремесло сельского кюре, который силится внедрить истины божий этим жал-
ким тупицам в их башки толстокожие. Сколько ни питай их соком Евангелия
и ни суй их малышам титьку Катехизиса, - едва они хлебнут молока, оно у
них выходит через нос; этим широким глоткам нужен корм попроще. Они вам
пожуют "Отче наш", поворочают во рту молитву или споют, чтобы послушать
собственное блеяние, вечерню с повечерием, но ни одно из благодатных
слов не переступит паперти их прожорливых ртов. Ни в сердце, ни в желу-
док не попадает ничего. Они такие же язычники, как были до того. Напрас-
но, век за веком, мы искореняем в полях, ручьях, лесах духов и фей; нап-
расно мы силимся задуть, надсаживая щеки и грудь, силимся вновь и вновь
загасить эти адские огни, дабы в потемневшей ночи вселенной виден был
только свет истинного бога; нам так и не удается истребить эти исчадия
земли, эти грязные суеверия, эту душу вещества. В старых дубовых пнях, в
черных камнях-вертунах по-прежнему гнездится это сатанинское отродье. А
ведь сколько мы его били, рубили, жгли, толкли, выкапывали из земли! На-
до бы вывернуть каждую кочку, каждый камень, всю нашу галльскую зем-
лю-мать, чтобы всех этих дьяволов из нее изгнать. Да оно и не к чему.
Это проклятая Природа выскальзывает у вас из рук; вы ей отрубите лапы, у
нее отрастают крылья. Одного бога убьете, их народится десять. Все -
бог, все - дьявол для этих болванов. Они верят в оборотней, в белую ло-
шадь без головы и в черную курицу, в человечьего змея, в домового и в
вещих уток... Скажите мне на милость, на что будет похож среди всех этих
косолапых чудовищ, сбежавших из Ноева ковчега, кроткий сын Марии и на-
божного плотника!
Мэтр Пайар отвечал:
- Кум, "видишь глаз чужой, да не видишь свой".
Твои прихожане не в своем уме, ты прав. Но сам-то ты рассудком разве