"Ромен Роллан. Жан-Кристоф (том 1)" - читать интересную книгу автора

свою тропу в лабиринте дней.
Утро... Отец и мать спят. Он лежит в своей кроватке и смотрит, как
полосы света пляшут на потолке. До чего занятно! Можно глядеть без конца.
И вдруг он смеется - звонким детским смехом, от которого радуется сердце у
всякого, кто его слышит. Мать наклоняется над ним:
- Ты чего, дурачок?
В ответ он смеется еще громче, он смеется уже нарочно, потому что
теперь у него есть слушатель... Мама делает строгое лицо, прикладывает
палец к губам: не разбуди отца! Но ее усталые глаза тоже невольно смеются.
Мать и дитя перешептываются... Вдруг сердито заворчал отец. Мама
поворачивается спиной к Кристофу, точно нашалившая девочка, притворяется
спящей. Кристоф ныряет под одеяло; он лежит, затаив дыхание... Немая
тишина...
Немного погодя головенка его опять высовывается из-под одеяла. На крыше
скрипит флюгер. Из водосточной трубы мерно падают капли. Звонят к
заутрене. Когда ветер - с востока, слышно, как на том берегу, где-то
далеко, далеко, перекликаются колокола сельских церквей. На поросшей
плющом стене стая воробьев поднимает отчаянную возню, и, как в толпе
играющих детей, средь общего гама выделяются одни и те же особенно
пронзительные голоски. На трубе воркует голубь. Все эти звуки баюкают
Кристофа, и он начинает напевать, сперва тихонько, потом громче, потом
совсем громко, пока снова не раздается гневный окрик отца.
- Да замолчишь ли ты, осел! Вот погоди, я встану - надеру тебе уши!
Кристоф опять скрывается под одеялом. Он не знает, смеяться ему или
плакать. Он напуган и обижен, но вдруг прыскает со смеху - ему так живо
представился осел, с которым его только что сравнили! Притаившись в
кроватке, он пробует подражать ослиному крику. И получает за это несколько
увесистых шлепков. Он плачет, плачет горько, безутешно. Что он сделал? Ему
так хочется смеяться, двигаться! А ему запрещают даже пошевельнуться. Эти
взрослые только и делают, что спят! Когда же можно будет наконец встать?
Однажды он не выдержал. На улице не то мяукнула кошка, не то залаяла
собака, там что-то случилось, страшно интересное! Он спрыгнул с кроватки
и, неловко топоча ножонками, устремился к двери - выйти на лестницу,
посмотреть! Но дверь оказалась запертой. Он вскарабкался на стул, чтобы ее
открыть. И вдруг все с грохотом обрушилось, он больно ушибся, расплакался,
и в довершение всего его отшлепали. Вечно его за что-нибудь шлепают...


Вот Кристоф в церкви, с дедушкой. Ему скучно и вообще как-то не по
себе. Двигаться ему не велят, а сидящие кругом люди то вдруг разом
произносят какие-то непонятные слова, то опять умолкают. Лица у них
торжественные и строгие, совсем не такие, как всегда. Кристоф робко их
разглядывает. Рядом сидит их соседка, старушка Лина; вид у нее такой,
будто она сердится; даже дедушка иногда кажется совсем чужим. Кристофу
немножко страшно. Потом он привыкает и пробует хоть чем-нибудь развлечься.
Он раскачивается, запрокидывает голову и смотрит в потолок, корчит
гримасы, дергает дедушку за рукав, разглядывает плетеное сиденье стула и
пытается пальцем проколупать в нем дырочку, прислушивается к щебету птиц и
зевает во весь рот.
Вдруг - водопад звуков: заиграл орган. Холодок пробегает по спине