"Ромен Роллан. Жан-Кристоф (том 1)" - читать интересную книгу автора

изъявлениях подобострастной учтивости. Кристоф всегда краснел в такие
минуты, сам не зная почему. Но дедушка втайне преклонялся перед людьми,
достигшими высокого положения, "сделавшими карьеру", и своих любимых
героев он чтил, может быть, именно потому, что видел в них счастливцев,
которым удалось сделать карьеру лучше других и возвыситься надо всеми.
В жаркие дни старый Крафт присаживался иногда отдохнуть под деревом;
минуту спустя, он уже дремал. Кристоф устраивался где-нибудь поблизости -
на груде камней, на придорожном столбике или каком-нибудь другом столь же
неподходящем и неудобном седалище, лишь бы повыше - и мечтал бог весть о
чем, болтая ножками и напевая себе под нос. А не то ложился на спину и
смотрел, как по небу бегут облака: они были такие разные - одно совсем как
бык, другое как шляпа, или как великан, или как старуха в наколке, а
иногда они слагались в целый пейзаж. Кристоф тихонько разговаривал с ними;
его волновала судьба маленького облачка - другое, побольше, старалось его
пожрать; а тех, что были синими, почти черными и бежали очень быстро, тех
он боялся. Ему казалось, что от них многое зависит в жизни людей; очень
странно, что ни мать, ни дедушка не обращают на них внимания! Для него это
были грозные существа, которые, если б захотели, могли причинить ему
страшное зло. К счастью, они проходили над ним, не останавливаясь, - плыли
и плыли себе дальше, добродушные и немножко смешные. Под конец, оттого что
он так долго смотрел вверх, у него начинала кружиться голова и он хватался
за землю и дрыгал ногами - ему казалось, что он сейчас упадет в небо.
Потом он начинал моргать все чаще и чаще - сон уже подкрадывался к нему...
Кругом тишина. Чуть колеблются листья и поблескивают на солнце, над землей
встает светлая дымка; сонный мушиный рой висит в воздухе и гудит, как
орган; опьяневшие от солнца кузнечики пронзительно стрекочут, ликуя. Все
замерло... Слышен только крик дятла: под зелеными сводами леса он звучит
таинственно, почти волшебно. С далекой пашни долетает голос крестьянина,
понукающего волов, с белой от пыли дороги - мерное цоканье копыт... Веки
Кристофа смыкаются. У самого его лица по сухой веточке, лежащей поперек
борозды, ползет муравей. Кристоф впадает в забытье... Проходят века. Он
пробуждается. Муравей не успел еще добраться до конца веточки.
Случалось, что дедушка, разморившись, спал чересчур долго; тогда лицо у
него застывало, как неживое, длинный нос еще больше вытягивался,
подбородок отвисал. Кристоф поглядывал на него с тревогой: ему чудилось,
что дедушкина голова прямо на глазах превращается во что-то загадочное и
страшное. Чтобы разбудить деда, он принимался громко петь или с грохотом
скатывался с груды камней. Как-то раз он придумал новую уловку: набрав
пригоршню сосновых игл, бросил их в лицо старику, а потом сказал, что они
сами осыпались с ветки. Старик поверил, и Кристоф украдкой смеялся над
ним. Но, на свою беду, он вздумал повторить эту шалость и, уже занеся
руку, увидел, что старик на него смотрит. Дело обернулось плохо для
Кристофа. Старик не понимал шуток и не терпел неуважения к своей особе.
Целую неделю после этого дед и внук дулись друг на друга.
Чем хуже была дорога, тем больше она нравилась Кристофу. Каждый камешек
что-то говорил ему; он знал их все наперечет. Выступы дорожной колеи были
для него горами, по меньшей мере такого же значения, как Таунус. Он хранил
в памяти подробную карту местности на два километра вокруг дома: там была
отмечена каждая выбоина и каждый бугорок. И если ему случалось что-нибудь
преобразовать в этом ландшафте, он преисполнялся гордости, словно инженер