"Ромен Роллан. Жан-Кристоф (том 4)" - читать интересную книгу автора

было и их уныние. Народ либо не пришел на их зов, либо сбежал. Когда он
приходил, то толковал все вкривь и вкось и воспринимал от буржуазной
культуры только ее пороки. К тому же немало паршивых овец втерлось в ряды
буржуазных апостолов и подорвало к ним доверие, эксплуатируя одновременно
и народ и буржуазию. Тогда людям искренним начало казаться, что буржуазия
обречена, что она может лишь заразить народ и что народ должен любой ценой
освободиться от нее и один идти своим путем. Таким образом, им ничего
другого не оставалось, как провозгласить движение, которое должно было
начаться без них и против них. Иные находили в служении народу радость
отречения, братского сочувствия, глубокую и бескорыстную радость,
питающуюся жертвенностью. Любить, отдавать себя! Юность так богата
собственным богатством, что может обойтись без ответных даров: ей не
страшно остаться ни с чем. Другие находили усладу в рассуждениях, в
неумолимой логике; они жертвовали собой не во имя людей, а во имя идеи.
Это были самые бесстрашные. Они испытывали какое-то гордое наслаждение,
приходя к логическому выводу о роковом конце, уготованном их классу.
Увидеть свои предсказания опровергнутыми было бы им тягостнее, чем
оказаться раздавленными насмерть. В своем умственном опьянении они кричали
тем, кто был снаружи: "Сильней! Бейте сильней! Пусть от нас ничего не
останется!" Они стали теоретиками насилия.
Насилия, совершаемого другими. Ибо эти проповедники грубой силы почти
всегда были людьми слабыми и утонченными. Некоторые из них были
чиновниками того самого государства, которое на словах они собирались
уничтожить, и чиновниками добросовестными, исполнительными, покорными. Их
теоретическая жестокость была отместкой за их бессилие в жизни, затаенные
обиды, подневольное положение. Но главным образом она была показателем
бушующих вокруг них бурь. Теоретики - точно метеорологи: они в научных
терминах определяют погоду - не ту, что будет завтра, а ту, что стоит
сегодня. Это флюгеры, указывающие, откуда дует ветер. Когда они вертятся,
они почти готовы верить, что управляют движением ветра.
Ветер переменился.
Идеи в демократической стране быстро изнашиваются - тем быстрее, чем
быстрее они распространились. Сколько республиканцев во Франции менее чем
за пятьдесят лет пресытилось республикой, всеобщим голосованием и столь
многими с таким трудом и вдохновением завоеванными свободами! После
восторженного поклонения массам, после блаженного оптимизма, уверовавшего
в святое большинство и в прогресс человечества, вдруг повеяло духом
насилия; неспособность всякого большинства управлять самим собою, его
продажность, слабость, скрытое и трусливое отвращение ко всему, что выше
его, его гнетущее малодушие - все вызывало возмущение Энергичные
меньшинства - все меньшинства - взывали к силе. Странное и вместе с тем
роковое сближение происходило между роялистами "Аксьон франсез" и
синдикалистами Всеобщей конфедерации труда. Бальзак где-то говорит о
подобном явлении своего времени - "об аристократах по духу, становившихся
республиканцами с досады, для того лишь, чтобы видеть побольше низших
среди себе равных"... Жалкое утешение! Надо заставить этих низших признать
себя таковыми, а для этого нет иного средства, как власть, утверждающая
превосходство избранников - рабочих или буржуа - над подавляющим их
большинством. Молодые интеллигенты, надменные мелкие буржуа становились
роялистами или революционерами из чувства оскорбленного самолюбия и