"Екатерина Вторая. О величии России" - читать интересную книгу автора

ласково поздоровалась, затем она ушла. Мне пустили кровь, в чем я в ту пору
очень нуждалась. На следующий день великий князь отвел меня днем в сторону,
и я ясно увидала, что ему дали понять, что Чоглокова приставлена ко мне,
потому что я
Стр. 517
не люблю его, великого князя; но я не понимаю, как могли думать об
усилении моей нежности к нему тем, что дали мне эту женщину; я ему это и
сказала.
Чтобы служить мне Аргусом,- это другое дело; впрочем, для этой цели
надо было бы выбрать менее глупую, и, конечно, для этой должности
недостаточно было быть злой и неблагожелательной; Чоглокову считали
чрезвычайно добродетельной, потому что тогда она любила своего мужа до
обожания; она вышла за него замуж по любви; такой прекрасный пример, какой
мне выставляли напоказ, должен был, вероятно, убедить меня делать то же
самое. Увидим, как это удалось. Вот что, по-видимому, ускорило это событие,
я говорю "ускорило", потому что, думаю, с самого начала граф Бестужев имел
всегда в виду окружать нас своими приверженцами; он очень бы хотел сделать
то же и с приближенными Ее Императорского Величества, но там дело было
труднее.
Великий князь имел, при моем приезде в Москву, в своих покоях троих
лакеев, по имени Чернышевыхlxiii, все трое были сыновьями гренадеров
лейб-компании императрицы; эти последние были поручиками, в чине, который
императрица пожаловала им в награду за то, что они возвели ее на престол.
Старший из Чернышевых приходился двоюродным братом остальным двоим, которые
были братьями родными.
Великий князь очень любил их всех троих; они были самые близкие ему
люди, и, действительно, они были очень услужливы, все трое рослые и
стройные, особенно старший. Великий князь пользовался последним для всех
своих поручений и несколько раз в день посылал его ко мне. Ему же он
доверялся, когда не хотелось идти ко мне. Этот человек был очень дружен и
близок с моим камердинером Евреиновым, и часто я знала этим путем, что иначе
оставалось бы мне неизвестным. Оба были мне действительно преданы сердцем и
душою, и часто я добывала через них сведения, которые мне было бы трудно
приобрести иначе, о множестве вещей. Не знаю, по какому поводу старший
Чернышев сказал однажды великому князю, говоря обо мне: "Ведь она не моя
невеста, а ваша". Эти слова насмешили великого князя, который мне это
расскаСтр. 518
зал, и с той минуты Его Императорскому Высочеству угодно было называть
меня "его невеста", а Андрея Чернышева, говоря о нем со мною, он называл
"ваш жених".
Андрей Чернышев, чтобы прекратить эти шутки, предложил Его
Императорскому Высочеству, после нашей свадьбы, называть меня "матушка", а я
стала называть его "сынок", но так как и между мною, и великим князем
постоянно шла речь об этом "сынке", ибо великий князь дорожил им как зеницей
ока, и так как и я тоже очень его любила, то мои люди забеспокоились: одни
из ревности, другие - из страха за последствия, которые могут из этого выйти
и для них, и для нас.
Однажды, когда был маскарад при дворе, а я вошла к себе, чтобы
переодеться, мой камердинер Тимофей Еврейнов отозвал меня и сказал, что он и
все мои люди испуганы опасностью, к которой я, видимо для них, стремлюсь. Я