"Екатерина Вторая. О величии России" - читать интересную книгу автора

согнать прыщи с лица; наконец, когда ничто не помогло, он мне сказал
однажды: "Я вам дам средство, которое их сгонит". Он вытащил из кармана
маленький пузырек талькового масла и велел мне капнуть одну каплю в чашку
воды и мочить этим лицо от времени до времени, например, еженедельно.
Действительно, тальковое масло очистило мне лицо, и дней через 10 я могла
показываться. Немного времени спустя после нашего приезда в Москву
Владиславова пришла передать мне, что императрица приказала поскорее сыграть
свадьбу моей гардеробной девушки-финки. Единственная причина, по которой,
вероятно, спешили с этой свадьбой, заключалась, по-видимому, в том, что я
выказывала неСтр. 543
которое предпочтение этой девушке, которая была веселой толстушкой,
смешившей меня иногда тем, что передразнивала всех, и особенно забавно
Чоглокову. Итак, ее выдали замуж и больше и речи о ней не было.
Среди масленой, в течение которой не было никакого веселья, ни
развлечения, императрица почувствовала себя нездоровой; у нее сделались
сильные колики, которые, казалось, становились очень серьезными. Владиславом
и Тимофей Евреинов шепнули мне это на ухо, убедительно прося меня никому не
говорить о том, что они мне сказали. Не называя их, я предупредила великого
князя, что его сильно встревожило.
Однажды утром Евреинов пришел мне сказать, что канцлер Бестужев и
генерал Апраксин провели эту ночь в комнате Чоглоковых, что давало основание
думать, что императрица очень плоха. Чоглоков и его жена были нахмурены
более, чем когда-либо, приходили к нам, обедали и ужинали у нас, но ни слова
не проронили об этой болезни, и мы тоже не говорили о ней, а следовательно,
и не смели послать узнать, как здоровье императрицы, потому что прежде всего
спросили бы, как и откуда и через кого вы знаете, что она больна, а те,
которые были бы названы или даже заподозрены, наверное, были бы уволены,
сосланы или даже отправлены в Тайную канцелярию, государственную инквизицию,
которой все боялись пуще огня.
Наконец, когда через десять дней императрице стало лучше, при дворе
праздновали свадьбу одной из ее фрейлин. За столом я сидела рядом с графиней
Шуваловойlxxxv, любимицей императрицы. Она мне рассказала, что императрица
была еще так слаба от ужасной болезни, которую вынесла, что она убирала
голову невесте своими брильянтами (честь, которую она оказывала всем своим
фрейлинам), сидя на постели только со спущенными ногами с постели, и что
поэтому она не показалась на свадебном пиру. Так как графиня Шувалова первая
заговорила со мной об этой болезни, я выразила ей огорчение, которое мне
причиняет ее состояние, и участие, какое я в нем принимаю. Она мне сказала,
что императрица с удовольствием узнает о моем образе мыслей по этому поводу.
Стр. 544
День спустя Чоглокова пришла утром в мою комнату и сказала мне в
присутствии Владиславовой, что императрица очень сердита на великого князя и
на меня за недостаток участия к ее болезни, дошедший до того, что мы даже ни
разу не послали узнать, как она себя чувствует. Я сказала Чоглоковой, что я
ссылаюсь на нее самое в том, что ни она, ни ее муж ни слова не сказали нам о
болезни императрицы, что, ничего о ней не зная, мы не могли выказать
участия, какое мы в ней принимали. Она мне ответила: "Как вы можете
говорить, что вы ничего не знали? Графиня Шувалова сказала императрице, что
вы с ней говорили за столом об этой болезни". Я ей ответила: "Это правда,
что я с ней говорила об этом, ибо она сказала мне, что Ее Величество еще