"Екатерина Вторая. О величии России" - читать интересную книгу автора

приказание выйти замуж за некоего Сенявинаcxiii, который для этого был
определен камер-юнкером к нашему двору. Это было громовым ударом для девицы,
которая вышла за него замуж лишь с величайшим отвращением. Брак этот был
очень дурно принят обществом, которое взвалило всю вину на Шувалова,
фаворита императрицы; он имел большую склонность к этой девице до своего
фавора, и ее так неудачно выдали замуж только для того, чтобы он потерял ее
из виду. Это было поистине тираниСтр. 581
ческое преследование; наконец, она вышла за него замуж, впала в чахотку
и умерла.
В конце сентября мы снова перешли в Зимний дворец. При дворе в это
время был такой недостаток в мебели, что те же зеркала, кровати, стулья,
столы и комоды, которые нам служили в Зимнем дворце, перевозились за нами в
Летний дворец, а оттуда - в Петергоф и даже следовали за нами в Москву.
Билось и ломалось в переездах немалое количество этих вещей, и в таком
поломанном виде нам их и давали, так что трудно было ими пользоваться; так
как нужно было особое приказание императрицы на получение новых вещей и
большею частью трудно, а подчас и невозможно было до нее добраться, то я
решила мало-помалу покупать себе комоды, столы и самую необходимую мебель на
собственные деньги, как для Зимнего, так и для Летнего дворца, и, когда мы
переезжали из одного в другой, я находила у себя все, что мне было нужно,
без хлопот и потерь при перевозке. Такой порядок полюбился великому князю;
он завел такой же для своих покоев.
Что касается Ораниенбаума, принадлежавшего великому князю, мы там имели
за свой счет все, что нам было нужно. Для своих комнат в этом дворце я все
покупала на свои деньги, во избежание всяких споров и затруднений, ибо Его
Императорское Высочество, хотя и очень был мотоват на все свои прихоти, но
жалел денег на все, что меня касалось, и, вообще, вовсе не был щедрым; но
так как то, что я делала для своих комнат на собственный кошт, служило к
украшению дома, то он был очень этим доволен. В течение этого лета Чоглокова
особенно меня полюбила, и так искренно, что, вернувшись в город, не могла
без меня обойтись и скучала, когда я не бывала с ней. Сущность этой
привязанности заключалась в том, что я совсем не отвечала на привязанность,
которую ее супругу угодно было ко мне проявить, что придало мне необычайную
заслугу в глазах этой женщины.
По возвращении в Зимний дворец Чоглокова каждый день после обеда
присылала за мной с приглашением к себе; у нее бывало немного народу, но все
же больше, чем у меня, где я была одна за чтением или с великим князем,
который появлялся только затем, чтобы ходить большими
Стр. 582
шагами по моей комнате и говорить о вещах, которые его интересовали, но
для меня не имели никакой цены. Эти прогулки продолжались часа по два и
повторялись несколько раз в день; надо было шагать с ним до изнеможения,
слушать со вниманием; надо было ему отвечать, а речи его были большею частью
бессвязны, и воображение его часто разыгрывалось. Помню, что как-то раз он
был занят почти целую зиму проектом постройки в Ораниенбауме дачи в виде
капуцинского монастыря, где он, я и весь двор, который его сопровождал,
должны были быть одеты капуцинами; он находил это одеяние прелестным и
удобным. Каждый должен был иметь клячу и по очереди ездить на ней за водой
или возить провизию в мнимый монастырь; он помирал со смеху и был вне себя
от удовольствия ввиду изумительных и забавных эффектов, какие произведет его