"Андрей Владимирович Романов. Военный дневник " - читать интересную книгу автора

Его Величество со мной согласился, и со стороны Верх[овного]
главн[окомандующего] я имею полную поддержку. У меня с ним еще со времени
гусарского полка установились отличные отношения. Когда мне нужно, то я пишу
его нач[альнику] шт[аба] Янушкевичу, которого вел[икий] кн[язь] Николай
Мих[айлович] так хорошо охарактеризовал: "Дама, приятная во всех
отношениях", пишу ему и подсказываю, какой ответ мне нужен.
Относительно наместничества, то это вопрос уже в принципе решенный.
Польше дадут полное внутреннее самоуправление, свободу религии, языка,
но в школах - история, география и русский язык обязательно на русском
языке. Открытым еще остался вопрос об областном съезде, то есть сейме.
Мин[истр] вн[утренних] дел Маклаков[85] тут протестует, да еще многие
интригуют против, и Воейков тоже. Но незыблемыми остаются единство армии,
финансов, внешняя политика, правосл[авная] религ[ия] считается
господствующей, таможня.
Много вопросов еще остаются спорными и нерешенными. Между прочим
коронация Государя как короля Польского в Варшаве. Тут - очень много как
"за", так и "против".
Вот что говорил мне в течение часа кн[язь] Енгалычев у меня в вагоне на
Брестском вокзале в Варшаве от 10 до 11 ч. вечера. До этого он был у
Рузского в вагоне тут же на вокзале.
17 января
В 11 часов утра я поехал в замок отдать визит кн[язю] Енгалычеву. Мы
снова разговорились. "Я сегодня получил шифрованную телеграмму из Ставки",
говорит мне кн[язь] Енгалычев, - и вопрос о польских легионах решен в том
духе, как я вам вчера говорил. Ну, слава Богу, с этим теперь покончили. А то
потом было бы трудно справиться. Без того теперь идет сильная подпольная
агитация, главным образом поддержанная из Германии. По-видимому, они
потеряли надежду на полную и окончательную победу и решили хотя бы смутой
нам мешать. Бороться со смутой теперь весьма трудно. Администрация совсем
заснула. Уже при Скалоне в последние годы, когда он был так болен раком и
умер в своем кабинете тут рядом, вот почему я не устроил там свой кабинет,
гражданская администрация ничего не делала, а при Жилинском[86], который ни
во что не вмешивался, все распалось. К тому же и охранное отделение, боясь
нашествия немцев, сожгло свой архив, все фотографии, карточки и приметы, и
теперь надо все вновь заводить. Да и охранное отделение было неважное.
Бывший помощник ген[ерал]-губ[ернатора] по полицейской части сам себе
устроил покушение в прошлом году, за что получил ленту, а все охранное
отделение - награды. Теперь его уволили в отставку, и он живет здесь, в
Варшаве, и его сын, который по 102 ст[атье] отбыл 4 года в тюрьме, а теперь,
вероятно, забыли про это, восстановили его во всех правах, и он поступил
снова на службу. Теперь у меня новый помощник по полицейской части. Я ему
сказал, чтобы он работал, как знает, но что я сохраняю за собой полную
свободу передвижения по городу и чтоб мне в этом не мешали. Я давно уже
предупреждал Государя, когда Скалон еще был болен, что на такой пост
необходимо подготовлять по несколько кандидатов, чтоб была преемственность в
работе и смена не отражалась на всей политике по управлению краем. И без
того людей мало. Ну кто же у Государя под рукой? Я говорил Влади Орлову:
зачем вы набираете в ген[ерал]-адъютанты лиц, которых Государь видеть не
желает, с которыми он вовсе не говорит и которым даже поручить ничего
нельзя? Благо у многих репутация неважная. Хотя бы Клейгельс[87]. Назначили