"Джоэл Розенберг. Достойный наследник ("Стражи пламени" #4) " - читать интересную книгу автора

заново пронизывали ее стенки.
Оставалась кровь. Возродить поврежденные красные кровяные тельца,
заставить кровь вновь наполнить сосуды, просочиться в капилляры и застыть,
дожидаясь приказа, как армии перед боем, - все это было безумно тяжело,
отнимало все силы.
Дория отдала приказ; кровь потекла. Исцеление продолжалось, пока жуткая
смертная бледность не оставила лица больного и он не начал - медленно -
приходить в себя.
- Отлично сделано, Дория, - сказала Эльмина. Она коснулась пальцем
сухих, растресканных губ фермера, все еще покрытых коркой рвоты и спекшейся
крови. - Спокойней, дружок. Ты в руке Длани, с тобой все будет в порядке.
Она повернулась к Дории.
- И с тобой тоже, сестра, - так или иначе.
Дория кивнула. То, что Матриарх называла "ощущением порядка вещей",
росло в ней день ото дня - и указывало на противостояние. По крайней мере -
одно.
И потом - она помнила, что сказала Матриарх Карлу. Никогда более не
станет Длань помогать тебе, сказала она. Никогда более не станет.
- Я понимаю, - кивнула Эльмина. - Но сейчас мы должны... - она
сглотнула и помолчала, но собралась с силами - ее восковая, почти прозрачная
кожа на глазах обретала и плотность, и цвет, - сейчас мы должны восстановить
силы. Мы обе. Мы продолжим наше дело, но, возможно, когда-нибудь станем
делать его из разных побуждений. Не так ли?
Дория кивнула:
- Так.

Несколькими днями ранее, перед Старонорьем: Ахира и Уолтер Словотский

- Я тревожусь за Карла.
Ахира, щурясь на закатное солнце, откинулся в каменном кресле.
- Ты тревожишься слишком много. Больше действуй; меньше тревожься. -
Словотский смотрел, как, Ахира перечитывает последнее письмо Карла. В
который раз.
Не то чтобы волноваться было совсем не о чем.
Во-первых, не так давно Ахира сообразил, что дочери Словотского Джейни
скоро замуж, а вокруг и выбрать-то не из кого.
Ахира крякнул про себя. Мне очень нравится быть гномом - но не хотелось
бы, чтобы моя крестница за гнома вышла.
- Ты тревожишься слишком много, - повторил великан; сидя рядом с другом
на скамье у входа в пещеры Энделла, он строгал свежую сосновую ветку.
Близилась ночь. - Особенно для конца дня. Я считал тебя гномом, а не
человеком. Тебе полагалось бы любить сумерки.
- Отчасти ты прав, - кивнул Ахира. - Вечер - лучшее время; суета
дневных забот медленно уступает место покою грядущей ночи...
Во всяком случае, так должно быть. Беда Словотского в том, что,
рассуждая, он не учитывает гномьего отношения к времени.
Беда, да... но не вина.

Кровь и кости - лишь плоть; мир обращает их в тлен,
Они осыпаются прахом - хрипя и стеная, вопя и скрипя,