"Василий Петрович Росляков. Последняя война (Роман) " - читать интересную книгу автора

через плечо что-нибудь спрашивала:
- Далеко ли путь держите?
Или:
- А вы, товарищ, грузин, наверно?
А товарищи отвечали:
- Идем далеко, отсюда не видно.
- Нет, дорогая, не грузин, грузинский армянин. Это еще хуже.
- Почему хуже?
- Я шучу, дорогая.
- "Дорогая", "дорогая", меня зовут Ириной Ивановной.
Нежный тихий смех. Он будил в Славке что-то совсем забытое, но ведь
вот какое дело - совсем и не забытое.
В ранних сумерках вошли в поселок. С краю стояла школа под железной
крышей.
- Проходите, товарищи, - сказала женщина, поднявшись на крылечко и
отомкнув ключом двустворчатую дверь. Пока товарищи топтались в коридоре,
Ирина Ивановна зажгла лампу, и тогда все вместе они вошли в теплую и
уютную комнату.
Пошумела, погремела на кухне, вышла все еще в полушубке, но без
платка.
- Вы очень грязные, товарищи, и вши, наверно, есть. Есть же? -
спросила она для верности и отдала распоряжение: - Вода стоит на огне,
согреется - мойтесь, там есть все, и белье приготовлено. Я бы помогла, да
мне пора по одному делу. Не усните, пожалуйста, меня дождитесь
обязательно.
Ирина Ивановна накинула платок и ушла. Все для Славки было
ошеломительно и непонятно. Когда учительница ходила тут, разговаривала,
распоряжалась, он послушно молчал, никаких слов у него не было, зато Гога
на все отвечал, правда, коротко и однообразно: "хорошо, дорогая",
"спасибо, дорогая", "все будет сделано, дорогая", "вы с ума сошли,
дорогая". И в ответ тихий смех.
Пришла Ирина Ивановна поздно. Славка и Гога давно помылись, надели
чистое белье, выглаженные нижние рубашки и подштанники, на ноги - штопаные
носочки. Долго сидели на маленьком диване в первой комнате. Из нее была
полуотворена дверь в другую комнату, откуда Ирина Ивановна принесла белье.
Товарищи сидели вымытые и от этого еще больше голодные, лениво
переговаривались, учительницу в своих разговорах почему-то не трогали.
Потихонечку они задремали, и, когда вошла Ирина Ивановна, ей пришлось
будить товарищей. Привалившись к спинке дивана, они спали мертвым сном,
тихо, по-детски, без храпа.
Ирина Ивановна приготовила ужин - картошка, по ломтику хлеба и чай
без сахара. Ужинать перешли в соседнюю комнату. Учительница, когда сняла
полушубок, оказалась, несмотря на зимнее время, в легкой беленькой блузке.
Вся она была крепенькая, юная и какая-то, черт ее разберет, то ли с
придурью, то ли с великой душой русской женщины. Вы, говорит, давайте в
кальсонах к столу, одежку вашу я потом прожарю. Если вы, говорит,
стесняетесь, товарищи, то напрасно. Стесняться будем после войны.
- Откуда у вас это белье, дорогая? - спросил Гога, держа в уме,
конечно, другой вопрос.
- От мужа, - ответила Ирина Ивановна.