"Михаил Рощин. Елка сорок первого года; Таня Боборыкина и парад Победы (Два рассказа из прошлого) " - читать интересную книгу автора

Але-гоп! - как кричал бывало отец. Смотри, Таня, смотри, Наташа,
сейчас! Хорошо оттолкнулся, правильно лечу, все нормально, ребята!
Нормально вхожу в воду, ныряю глубже, фиксирую все, чтоб не напороться
на какую-нибудь гадость, иду еще чуть глубже, сам себе радуюсь. Проплыл под
водой метра три -четыре, сколь воздуха хватило, потом пошел вверх. Жду, что
на обрыве сейчас заорут ребята "ура!..
Может, Таня с Наташей стоят. Высовываю голову, открываю глаза, а там
- Фима наш прекрасный. Кудри дыбом, глаза выпучены, руки рупором сложил
и орет: "Назад! Негодяй! Кто разрешил?!" Ах, думаю, гад ты наш, сучий
потрох!.. И, больше не нырнув, не бултыхнувшись, спокойно плыву к берегу,
ползу по чистому, скользкому подъему, подтягиваю свои некрасивые черные
трусы, слезы душат: за что?.. Вылез, как мокрая курица, ребята в россыпь,
под кустом Таня с Наташей, еле вижу, солнце слепит. А э т о т орет уже в
лицо, в голову:
- Вон из лагеря! Исключаю на три дня! Без всякого тебе совета отряда,
линейки, демократизма-централизма! Чтоб ноги твоей больше не было! Паразит!
Черт с тобой! Не буду же я унижаться, прощения просить. Просить
прощения я вообще не умел никогда - нож острый. Таню только жалко - сразу
запечалились за меня ее глаза. Пошли с мальчишками совет держать, - один
предложил денек переждать, все потом уладится, у кого-то где-то рядом на
даче родственники живут, можно туда, другие хотели к Фиме идти, за меня
просить. Нет, к черту, выгнал так выгнал
- лучше уеду. Собрали мне мелочишки на дорогу и проводили на
электричку. Наташа тоже пошла, ей сказал, напишу Тане письмо, все объясню.
Спасибо скажи Тане Боборыкиной, скажи, она лучше всех.
Забрал я свой белесый брезентовый чемоданчик, по дороге, глядя на
мелькающие подмосковные платформы, думал уже о другом: как проклятый
Фима позвонит на работу отцу или домой маме, которая разозлится и
отлупит, пожалуй. Как я дома вдруг появлюсь? Сестренка в летнем детском
саду, мама одна с маленьким братом, еще я ей на голову!..
Друг Вовка на даче, другой, Сережка в городе, но у них и без того
тесно. Господи, а дядя Саша и тетя Шура! Они-то поймут, они-то не прогонят.
Я не ошибся.
- Ой, кто к нам пришел! - запела своим красивым голосом тетя Шура в
разрисованном огромными цветами платье, голорукая, голошеяя, обнимая меня в
прихожей и обдавая чудесным запахом духов. - Ничего, Мика, - назвала меня
детским домашним именем и подмигнула дяде Саше, слепив черные ресницы, - нет
худа без добра. Проходи.
- Точно, - сказал дядя Саша, уютный, круглый, лысый, в старых галифе и
тапках, пожимая мне руку. - Зато завтра могу взять тебя на одно мероприятие.
Он повел меня в спальню, которую целиком занимала большая квадратная
кровать, покрытая не то японским, не то китайским покрывалом в цветах и
цаплях. Он сел на нее, а меня усадил напротив, на низенький пуфик, обитый
такой же материей Мне показалось, это для того, чтобы я не стоял рядом,
возвышаясь, - я уже на полголовы его перерос.
Слово "меро приятие" в мире взрослых могло означать что угодно;
футбольный матч, поездку за город, кино или концерт в каком-нибудь
полуизвестном клубе, парад самолетов или танков, поездку на речном
трамвайчике или просто в Серебряный Бор, Архангельское. Я рассказал про
Фиму, он отозвался: