"Е.П.Ростопчина. Чины и деньги " - читать интересную книгу автора

моего сватовства. Она отказалась, боясь гнева Клирмовых. Но сердце ли ее
было втайне вооружено против расчета, горький ли отзыв былого внушил ей
сочувствие к нам, она наконец дала нам слово выведать от матери, как бы я
был принят в случае предложения. Более этого не внушил ей ничего нрав
робкий и характер недеятельный.
Прошло несколько недель - и день отъезда наступил для меня, а мы все
еще жили волнением, перемежающимися страхом и надеждами...
Мечты и планы, воздушные замки и тревожные ожидания сменялись в моей
душе, мелькали пред воображением чарующею фантасмагориею, и порой мне
удавалось выманить у Веры умильную улыбку или слово, полное одушевленного
одобрения, когда я с жаром высказывал ей все мои бредни о будущем. Я
пересоздавал постепенно ее понятия о жизни, дотоле ничьим попечением не
руководимые. Я представлял ее неопытности всю суетность суждений, в
которых ее вырастили, всю неосновательность, всю пустоту ее жизни,
единственно посвященной светским требованиям, светским отношениям. Я
направил ее врожденные свойства к цели, их достойной. Я поселил в
преданную мне душу надежды, согласные с моими надеждами, желания,
соответствующие моим желаниям.
Вера слушала с восторгом повесть драгоценных воспоминаний моего
детства, с участием расспрашивала о малейших подробностях нашего
семейства, нашей домашней жизни. Она научилась от меня почитать, любить
лучшего, добрейшего из отцов.
Она умела представить себе его седую голову, его черты, на которых
отпечатана вся жизнь добродетели, его бессменное спокойствие, его
патриархальную величавость и кроткую мудрость. Она всею душой полюбила
тебя, мою Катеньку, до нее моего лучшего друга, взросшую со мною, чтобы
быть мне подпорой и наперсницей во всех переворотах моего жребия. Она
искренне желала сойтись с вами, заслужить вашу дружбу, тебе быть сестрою,
батюшке - дочерью, столько же преданною, как ты. Мы, то есть она и я, два
существа с одною волею, с одним помышлением, мы решили, что я оставлю
службу, при-, везу ее к вам и поселюсь с вами.
Я любил говорить с Верою о нашем приезде в Уютово, о ее встрече с вами,
о нашем тихом житье в отцовском доме.
Мы оба представляли себе, как она, об руку со мною, вступит в старую
гостиную, как она примет первое благословение нашего старика, как она
будет разделять с тобою хозяйственные заботы и назидательные занятия. Как
блаженствовал я, находя в ней такую готовность быть счастливою тем, что
должно самого меня осчастливить! С каким умилением смотрел я на эту царицу
балов, на эту красавицу, рожденную и воспитанную в суете и шуме, которая
так охотно, так безоглядно готовилась отречься от света, от всех
наслаждений женской гордости и сама не догадывалась, что делает жертву,
потому что любовь изгоняла из ее сердца все, что было в нем постороннего.
Вера была искренна, когда говорила, что хочет жить только для меня, только
одним мною; я слишком хорошо ее знаю и не могу сомневаться в чувствах,
столь редких в других. И ты увидишь, сестра, что я вполне награжден ею за
все неудачи прошлых дней; ты будешь утешаться нашим благополучием, ты
будешь любить мою, нет - нашу Веру, ты отдашь справедливую дань всем
качествам, всем совершенствам ее.
Но скоро ли, скоро ли? Когда сбудется эта мечта, эта надежда - первая и
последняя в моей жизни!..