"Е.П.Ростопчина. Чины и деньги " - читать интересную книгу автора

Ты видишь, сестра, что мой несвязный рассказ беспрестанно прерывается.
Избыток чувств увлекает меня. Но что же мне делать, если, говоря о ней,
ежеминутно нахожу я в изгибах сердца моего новые черты, ее украшающие?..
Пусть мое перо повинуется страстным думам, когда их невозможно удержать, а
ты пойми мое сердце в темноте моих мыслей и выражений.
Возвращаюсь к своему рассказу.
Однажды Вера явилась на бал вся расстроенная, с заплаканными глазами, а
княгиня Софья еще задумчивее, еще безжизненнее обыкновенного. Мне
немудрено было догадаться, что их смятение касалось меня. Я стал
расспрашивать и узнал, что опасения Софьи оправдались, что мать была
совершенно против мысли отдать за меня Веру. В немногих словах княгиня
сказала мне о своем неуспехе, прибавляя, что она осторожно выведала мнение
своей матери, не пробудила в ней никакого подозрения о моих отношениях к
Вере, а следовательно, и не испортила нам настоящего, хотя не могла
обнадежить в будущем. Я желал знать подробности совещания. Княгиня
отговорилась их незначительностью. Но я видел, что она бережет меня, что
она не говорит всей правды, и прибегнул к отчаявшейся Вере. Хотя уже давно
Вера не имела для меня тайн, но с трудом решилась сообщить мне речи,
которые залегли в ее душу негодованием и оскорблением. Она страдала и
обижалась за меня. И точно, Клирмова не пощадила меня.
Опишу тебе ее поступки и выражения, чтобы ты могла понять, каково было
бедным дочерям выслушивать и выносить такие речи. Вообрази, что на этот
раз она была еще в веселом духе, то есть употребила только цветы своего
красноречия, не прибегая к выразительнейшим выходкам своего гнева!
И между тем эта женщина в свете сохраняет все признаки
благовоспитанности, всю наружность аристократизма и светского обращения!
Сцена происходила там, где обыкновенно происходят подобные сцены, за
чайным столом, судилищем злоречия, домашнею управою благочиния.
Видя свою мать в хорошем расположении духа, княгиня слегка упомянула ей
об успехах Веры на паркетном поприще и спросила: не жаль ли будет матери,
если Вере случится скоро выйти замуж? Она знала, что мать любила вывозить
их для своего собственного самолюбия. "Конечно, - ответила Клирмова, -
жаль будет! Для кого тогда и балы давать и к людям на балы ездить? Но если
Верочке судьба, то не определять же мне ее в старые девки!" - "Но как же,
маменька, хотели бы вы ее пристроить?" - "Уж известное дело, как можно
лучше! Она, благодаря бога, - не бесприданница: есть на что польститься
женишкам. Ну, уж я-то себе на уме - за выскочку не отдам! Ей партия - тот,
кто знатенл кто в чинах да в лентах, или тот, кому состояние дает в свете
приличное положение". - "А если, маменька, ей придется по сердцу человек с
хорошим именем, с личными достоинствами, но не богатый?" - "И, полно,
полно, матушка, завралась! Сметь ли нищему подумать о моей дочери! Если бы
случилось так, что тут долго толковать! Отказ ему без фасонов, да и долой
со двора!
Слыхано ли, чтобы порядочной, воспитанной девушке понравился человек
ничтожный?" (Эти слова были выговорены crescendo, с примесью гнева.)
Клирмова развязала свой чепчик и оттолкнула чашку. Княгиня оробела. Вера
пожатием руки просила сестру продолжать. Сама она держала книгу,
притворяясь занятою английским романом, а не разговором. "Так вы
полагаете, maman, что сестре не довольно собственного богатства, и не
позволите ей быть счастливою, выйдя по любви?" - "А ты, сударыня, как шла?