"Е.П.Ростопчина. Чины и деньги " - читать интересную книгу автора

стороннего - и бранью, когда ей представили возможность найти во мне
избранного ее дочери! Вера старалась рассеять охватившие меня мрачные
мысли: она повторяла мне все клятвы, все обещания, данные прежде; она
показала мне такую глубокую преданность, такую беспредельную любовь, что
ей удалось изгладить в моем сердце почти все неприятные впечатления этого
вечера.
Сестра! мы с тобой нашли в отце снисходительнейшего, нежнейшего из
друзей; мы воспитаны одною ласкою, одним доверием его. Какими глазами
должны мы смотреть на поступки, описанные мною!
Однако же я не довольствовался этим полуобъяснением, но хотел открыть
отцу Веры, от которого ожидал, по крайней мере, поступков человека
благовоспитанного. Мне было и неловко и мучительно оставаться при своем
недоумении, быть тайным виновником семейного раздора, когда предо мной не
закрылась еще возможность вступить в эту семью с честью. Я чувствовал, что
если Клирмов также отвергнет меня, то мне будет легче идти открыто
наперекор ему. Я считал низким для себя вкрадываться, как тать, в его дом,
с намерением вооружить дочь против ее родителей. Мне необходимо было знать
своих друзей и своих недоброжелателей, чтобы без зазрения совести
противиться последним. Я был твердо намерен просить свидания у Клирмова,
когда Вера и ее сестра приступили ко мне, умоляя меня оставить такое
предприятие. Они уверили меня, что открыть нашу тайну отцу значило бы
только запереть мне навеки их дом получением решительного отказа, потому
что Клирмов совершенно был согласен с женою в ее планах и видах для Веры,
а вдобавок он так повиновался жене, что не смел ни в чем обнаружить разные
с нею мнения. Обе сестры, особенно княгиня, боялись самых несчастных
последствий от моего сватовства. Они просили дать им время приготовить
поодиночке отца и мать. Но время не было в моей власти, - я не мог
отсрочить свой отъезд. Что мне оставалось делать?
Как заставить судьбу мою решиться? Как идти на объяснения против воли
Веры? К тому же я сам боялся неудачным поступком погубить настоящее мое
счастье и увеличить затруднения для будущего. Я уговаривал княгиню Софью
вступиться откровенно за сестру, полагаясь на любовь, которую отец и мать
оказывали ей. Но за кого могла заступиться княгиня, когда она сама несла
тяжкую участь? ей казалось очень естественным, чтобы и другие также
терпели.
И вот я должен был отложить решение моей участи, предоставляя времени и
настойчивой твердости Веры убедить свою мать в силе нашей любви и нашего
единодушия. Вера и я, мы предначертали себе путь к достижению нашей цели;
мы обдумали все средства, все наши действия. Она должна была молчать, пока
я в Москве, но после моего отъезда постепенно объявить родным, во-первых,
свою любовь, затем откровенность отношений наших и, наконец, невозвратный
обмен наших клятв. Она должна была, не прекословя им напрасно, не вынуждая
их согласия, ожидать в спокойной непоколебимости, чтобы родительские
чувства взяли верх над расчетами и тщеславием. Год назначили мы сроком
нашему ожиданию и нашей разлуке. После года я должен был возвратиться и
просить руки Веры у ее родителей.
Остальное было поручено влиянию обстоятельств, то есть должно было
зависеть от ответа Клирмовых. Вера в душе своей положила, что чрез год она
будет моей женой во что бы то ни стало!
Нам оставалось принести еще одну жертву необходимости: