"Е.П.Ростопчина. Чины и деньги " - читать интересную книгу автора

что я ошибся в ней, была мне нестерпима.
Гнев и страх волновали меня; я проговорил несколько слов с горячностью
неудовольствия. Вдруг слезы блеснули на искрометных глазках Веры, и она
прошептала отрывистым, глухим голосом:
- Ради бога, оставьте меня!.. Это - не мое дело. Скоро будет сестра
Софья... Говорите с нею!
В эту минуту я был совершенно озадачен, и недоверие долго меня мучило.
Но теперь я знаю, почему Вера так странно обошлась со мною. Вере с ранних
лет было внушено, что замужество - предмет, о котором ей неприлично
говорить и думать. Замужество для нее было цепью неизменно соблюдаемых
обрядов. Церемониальный приезд жениха с предложением, формальное сообщение
от родителей, отговорки, слезы и наконец согласие; потом шум и тревога в
доме, ежедневные проповеди и наставления от матери, поздравления старых
тетушек, приправленные советами, расспросами кузин о женихе, а еще более -
о жениховых подарках, чинная помолвка, поездки без отдыха в лавки и
магазины и в довершение всего - турецкая шаль и право безобразить милое
личико уродливым чепцом и тяжелым током! Так большая часть семей приучает
бедных-девушек судить о важнейшем деле жизнц, о священнейших
обязательствах. И вот почему так много неудачных браков...
Вера насмотрелась на все эти хлопоты и глупости, когда ее сестру
выдавали замуж, и потому, когда молодое сердце познало высокие порывы
благородной любви, ее светлый разум не мог согласить величие этих чувств с
мелкими и смешными обрядами общежития. Она привыкла со мною к простому
изъявлению своих чувств, не разбирая, что оно было для меня
подразумеваемым обещанием. Она отдала мне все сердце, всю душу, ни разу не
подумав, что ей следует присоединить к ним и свою руку. Я был избранный ею
друг, но она никогда не воображала, что я мог ей быть женихом. Словом, не
в пример другим, она любила и не думала; ее голова не мешалась в дела
сердца.
Я ждал ее сестры с возрастающим беспрерывно нетерпением.
Не раз случалось мне быть свидетелем, когда Клирмова говорила о своей
дочери, "княгине Софье", и я сообразил (по важности, с которою ее имя
пришивалось ко всем событиям, ко всем разговорам), что она играет
значительную роль в семье. Я был очень любопытен видеть эту "княгиню
Софью", от которой отчасти зависела судьба моя. Она приехала наконец, и я
нашел в ней разительнейшую противоположность Вере. Холодная и молчаливая,
кроткая и рассудительная, Софья обдумывала каждое слово, каждое движение.
Она оказалась отжившей и безучастной, когда все жило и волновалось вокруг
ее. Привычная задумчивость оставалась в ней последствием какого-то горя.
Она никогда не говорила о себе, но нужны ли были ей жалобы, чтобы ее
понимали? Кто бы не угадал, что она не наделена счастьем? Отсутствие
всякой одушевленности и какое-то сокрушение во всех телодвижениях, даже в
самом голосе ее - все в ней выражало душу убитую и совершенную ничтожность
воли, слишком много раз, слишком жестоко преломленной. Немногими годами
была она старее своей сестры, но опередила ее целою молодостью, целым
цветом жизни. Она была добра и ласкова ко всем, но любила ли она кого? Бог
весть!
Однако сестры были дружны, и княгиня с нежною снисходительностью
приняла признание дрожащей Веры. Но когда я стал объяснять свое положение,
свои надежды, когда я стал просить ее. ходатайства пред родными, княгиня