"Филип Рот. Болезнь Портного " - читать интересную книгу автора

видение. Папа выходит из ванной, яростно массируя затылок и морщась от
изжоги.
- Ну, что у вас тут за срочное дело, о котором вам неймется поговорить?
- Нет, ничего... - отвечает мама. - Мы уже обо всем договорились.
Папа укоризненно смотрит на меня. Он живет ради меня, и я это знаю.
- Что он натворил?
- Что было - то было. Мы уже обо всем договорились, слава Богу, -
говорит мама. - Сам-то ты как? Сходил?
- Конечно, не сходил.
- Джек, что с тобой будет - с твоими кишками?
- Думаю, они окаменеют - вот что с ними будет.
- Это потому, что ты слишком быстро кушаешь.
- Я не кушаю быстро.
- А как же ты кушаешь - медленно, что ли?
- Я ем нормально.
- Ты ешь как свинья. Кому-то все равно надо сказать тебе об этом.
- Ты иногда выражаешься весьма изысканно. Не замечала?
- Я всего лишь говорю правду, - парирует мама. - Я целый день суечусь
на кухне, а ты вечно ешь так, словно спешишь на пожар. А этот - этот решил,
что я готовлю недостаточно вкусно. Он предпочитает травиться и путать меня
до смерти.
Что он натворил?
- Мне не хочется огорчать тебя, - отвечает мама. - Поэтому давай просто
забудем о том, что произошло.
Но мама не может забыть, и потому теперь уже она начинает плакать.
Видите ли, ее тоже вряд ли можно назвать самым счастливым человеком в мире.
Когда-то мама была стройной девчонкой, которую мальчишки-старшеклассники
дразнили "рыжей". В десятилетнем возрасте я просто с ума сходил - так мне
нравился мамин школьный альбом. Я хранил его в одном ящике стола вместе с
другим сокровищем - коллекцией марок.


Софи Гинская, по прозванью "рыжая",
Далеко она пойдет, умница бесстыжая.

Это про мою маму!
Кроме того, мама работала в свое время секретаршей у футбольного
тренера. По нынешним временам не ахти какая должность, но для молоденькой
девушки в годы первой мировой войны это был такой пост, ради которого стоило
остаться в Джерси-Сити. Так, во всяком случае, казалось мне, когда я
перелистывал страницы маминого школьного альбома, а она, показывая на
фотографию темноволосого парня, который за ней ухаживал в юности, говорила
(цитирую дословно): "Теперь он крупнейший производитель горчицы в
Нью-Йорке". "И я могла выйти замуж за него, а не за папу", - признавалась
мне мама по секрету - и не раз. Иногда я воображал, как бы сложилась мамина
и моя жизнь, если бы она действительно стала супругой того парня. Как
правило, подобные мысли приходили мне в голову, когда папа вел нас обедать в
деликатесную на углу. И осматривался и думал про себя: "Мы могли бы быть
производителями всей этой горчицы". Похоже, мама моя в эти минуты думала о
том же.