"Филипп Рот. Профессор желания" - читать интересную книгу автора

каков он по натуре. Он не спит всю ночь, думая, что он будет делать, если
Бригитта на рассвете прокрадется опять в эту комнату. Он думает, не встать
ли ему и не запереть ли дверь. И, когда наступает рассвет, потом наступает
полдень, а ее нигде не видно: ни в городке, ни в Руане, ни в соборе, ни в
доме, где родился Флобер, ни на том месте, где сожгли Жанну Д'Арк, - он
думает о том, доведется ли ему когда-нибудь встретиться с такой, как она, и
с подобными приключениями.

Элен Бэйрд появляется в моей жизни несколькими годами позже, на
последнем курсе аспирантуры по литературе, когда я торжествую победу по
поводу того, что мне удалось завершить задуманное. Из-за скуки,
беспокойства, нетерпения и растущего раздражения, которые дают мне понять,
что я слишком вырос из того возраста, когда сидят за партой и подвергаются
проверке знаний, я готов был все бросить в конце каждого семестра. Зато
теперь, когда я у финиша, я громко хвалю себя, стоя каждый вечер под душем,
выкрикивая фразы, типа: "Я сделал это!" и "Я добился!", словно я взобрался
на Маттерхорн. Проведя год с Бригиттой, я пришел к выводу, что, если хочу
добиться чего-то настоящего, я должен обуздать свою тягу к самым невероятным
соблазнам, соблазнам, которые, как я понял еще той ночью в Руане, наносят
ущерб моим общим интересам. При том, как далеко зашли мы с Бригиттой, я
знал, что спокойно могу пойти еще дальше. Несколько раз и с ужасом ловил
себя на том, что воображаю ее с другими мужчинами, представляю, как она
берет деньги и кладет в карман, чтобы принести домой... Неужели я так легко
мог пойти на это? Стать сутенером Бригитты? Если у меня и был талант к этой
профессии, аспирантура не способствовала его развитию.

...Когда эта битва, кажется, была выиграна, я с облегчением вздохнул,
поняв, что способен опереться на положительные стороны своего характера во
имя достижения серьезной цели, а вот мое целомудрие меня совершенно не
трогало. Но тут появилась Элен, которая и словом, и делом доказала, что я
печально заблуждался. Иначе я не взвалил бы на себя бремя женитьбы.
Ее героизм был совершенно другого толка, нежели мой как я считал в то
время. Он был противоположного свойства. Через год после окончания школы,
когда ей было восемнадцать, она сбежала с одним журналистом, в два раза
старше нее, в Гонконг, где он жил со своей женой и тремя детьми. Не имея за
душой ничего, кроме потрясающей внешности, напускной бравады и характера
романтического склада, она бросила университет, приятеля, пожертвовала
деньгами, которые получала каждую неделю, и, ничего не сказав своим
ошеломленным и напутанным до смерти родителям (которые целую неделю считали,
что ее похитили или убили), решила уехать туда, где ей будет значительно
веселей, чем в университетском женском клубе.
Всего полгода назад, как оказалось, она оставила всех и все, к чему так
стремилась восемь лет назад - удовольствие бродить среди старины и впитывать
экзотику роскошных, очаровательно незнакомых мест, - чтобы вернуться в
Калифорнию и начать жизнь заново.
- Я надеюсь, что мне никогда больше не придется пережить такой год, как
последний - это были чуть ли наш первые ее слова, когда мы познакомились на
банкете, устроенном богатыми молодыми спонсорами по случаю издания в
Сан-Франциско нового журнала "по искусству". Элен готова была безо всякого
смущения поведать мне свою историю. Я и сам нисколько не смутился, когда нас