"Филипп Рот. Профессор желания" - читать интересную книгу автора

записывает все, что я говорю. Я читаю последний абзац, в котором влюбленная
пара, потрясенная своим открытием, что любовь их так глубока, тщетно
пытается понять, почему у него есть жена, а у нее муж. И им кажется, что
всего через несколько минут они найдут выход и начнется новая прекрасная
жизнь. Но оба понимают, что конец еще очень и очень не скоро, и этот, такой
сложный и трудный отрезок - только начало. Я слышу, как говорю о
трогательной прозрачности финала - никакой фальшивой загадочности, только
беспощадность фактов. Я говорю о том, как много сумел сказать Чехов о
человеческих отношениях всего на пятнадцати страницах. Как насмешка и ирония
постепенно уступают место сожалению и печали. Как тонко он чувствует момент
расставания с иллюзиями, и как действительность разбивает даже самые
безобидные иллюзии, не говоря уже о грандиозных мечтах. Я говорю о его
пессимизме относительно того, что он называет "делом личного счастья", и мне
хочется попросить эту круглолицую девушку в первом ряду, которая торопливо
записывает в своей тетрадке мои слова, стать моей дочерью. Я хочу заботиться
о ней, оберегать ее и сделать счастливой. Я хочу покупать ей платья и
оплачивать ее счета к врачу. Хочу, чтобы она подходила ко мне, когда ей
одиноко и грустно, и обнимала меня. Как хорошо было бы, если бы это Элен
воспитали такой милой девушкой. Но как мы можем кого-нибудь воспитать!
Когда позже в этот день она попадается мне идущей навстречу по
территории университета, я борюсь с искушением сказать ей, которая,
вероятно, всего на десять или двенадцать лет меня младше, что я хочу
удочерить ее, хочу, чтобы она забыла своих родителей, о которых я ничего не
знаю, и позволила мне стать ее отцом и защищать ее.
- Привет, мистер Кепеш, - говорит она, махнув рукой, и этот нежный жест
что-то делает со мной. Я чувствую в себе необыкновенную легкость, я
чувствую, что меня захлестывает такое чувство, которое переворачивает меня,
и уносит сам не знаю куда. Может быть, у меня будет сейчас нервный припадок,
прямо здесь, перед библиотекой? Я беру ее руку в свои и говорю, давясь от
волнения:
- Вы хорошая девушка, Кэти.
Она опускает голову, ее лоб краснеет.
- Как я рада, - говорит она, - что хоть кому-нибудь
здесь нравлюсь.
- Ты хорошая девушка, - повторяю я, отпускаю ее руку и иду домой.
Интересно, достаточно ли трезва бездетная Элен, чтобы приготовить ужин?
В этот вечер к нам зашел служащий английского инвестиционного банка
Дональд Гарланд, первый из гонконгских друзей Элен, приглашенных поужинать с
нами у нас дома.
Разумеется, иногда она выглядит очень эффектно, например, когда
собиралась в Сан-Франциско на встречу с кем-то из потерянного рая, но
никогда прежде я не видел, чтобы она ждала какой-нибудь встречи с таким
почти детским радостным ожиданием. Случалось, правда, что, потратив
несколько часов на подготовку к запланированному ланчу, она вдруг появлялась
из ванной комнаты в самом затрапезном своем халате и объявляла, что не может
выйти из дома, чтобы пойти на эту встречу.
- Я отвратительно выгляжу.
- Это совсем не так.
- Нет, так.
После этого она на целый день отправлялась в постель.