"Эразм Роттердамский. Похвала глупости" - читать интересную книгу автора

двуязычными1, наподобие пиявок, и которые полагают верхом
изящества пересыпать латинские речи греческими словечками, словно бубенцами,
хотя бы это и было совсем некстати. Если же не хватает им заморской
тарабарщины, они извлекают из полуистлевших грамот несколько устарелых
речений, чтобы пустить пыль в глаза читателю. Кто понимает, тот тешится
самодовольством, а кто не понимает, тот тем более дивится, чем менее
понимает. Ибо нашей братии весьма приятно бывает восхищаться всем иноземным.
А ежели среди невежественных слушателей и читателей попадутся люди
самолюбивые, они смеются, рукоплещут и, на ослиный лад, помахивают ушами,
дабы другие не сочли их несведущими. Да, именно так.
Теперь возвращаюсь к главному предмету моей речи.


ГЛАВА VII

Итак, мужи... каким бы эпитетом вас почтить? Ах да, конечно: мужи
глупейшие! Ибо какое более почетное прозвище может даровать богиня Глупость
сопричастникам ее таинств? Но поскольку далеко не всем известно, из какого
рода я происхожу, то и попытаюсь изложить это здесь, с помощью Муз.
Родителем моим был не Хаос, не Орк, не Сатурн, не Иапет1 и никто
другой из этих обветшалых, полуистлевших богов, но Плутос2,
который, не во гнев будь сказано Гомеру, Гесиоду3 и даже самому
Юпитеру, есть единственный и подлинный отец богов и людей4. По
его мановению в древности, как и ныне, свершалось и свершается все - и
священное и мирское. От его приговоров зависят войны, мир, государственная
власть, советы, суды, народные собрания, браки, союзы, законы, искусства,
игрища, ученые труды...- вот уж и дыхания не хватает, - коротко говоря,
все общественные и частные дела смертных. Без его содействия всего этого
племени поэтических божеств - скажу больше: даже верховных
богов5 - вовсе не было бы на свете или они прозябали бы самым
жалким образом. На кого он прогневается, того не выручит и сама Паллада.
Напротив, кому он благоволит, тому и дела нет до Юпитера с его громами. Вот
каков мой отец. И породил он меня не из головы своей, как некогда Юпитер эту
хмурую, чопорную Палладу, но от Неотеты6, самой прелестной и
веселой из нимф. И не в узах унылого брака, как тот хромой
кузнец7, родилась я, но - что не в пример сладостнее - от
вожделения свободной любви, пользуясь словами нашего милого Гомера. И сам
отец мой, должно вам знать, был в ту пору не дряхлым полуслепым Плутосом
Аристофана8, но ловким и бодрым, хмельным от юности, а еще больше
- от нектара, которого хлебнул он изрядно на пиру у богов.


ГЛАВА VIII

Если вы спросите о месте моего рождения, - ибо в наши дни благородство
зависит прежде всего от того, где издал ты свой первый младенческий крик, -
то я отвечу, что не на блуждающем Делосе, и не среди волнующегося
моря1, и не под сенью пещеры2 родилась я, но на тех
Счастливых островах, где не сеют, не пашут, а в житницы собирают. Там нет ни
труда, ни старости, ни болезней, там на полях не увидишь асфоделей, мальв,