"Лилиана Розанова. Две истории из жизни изобретателя Евгения Баранцева (сб. "Фантастика, 1967")" - читать интересную книгу автора

лежал солнечный свет. За роялем сидела большая, шумно дышащая женщина,
обильно заполнившая своим вздрагивающим телом блестящее платье. Не глядя,
она сильно ударила одной рукой по клавишам и запела зычно, призывно:
- До... ми-бемо-оль... соль... до!.. Повтори за мной, мальчик: до...
ми-бемоль!..
Мы услышали тоненькое, мышиное:
- Мибесо-о-оль...
Мальчик лет шести стоял у рояльной ножки и ковырял паркет повернутым
внутрь носком ботинка.
Господи! Это был Немка.
- Хорошо, - сказала Женщина у рояля, и мы заметили, что во рту у нее
только пять или шесть зубов, и те серебряные. - Теперь, Моня...
- Я - Нема...
- Теперь, Сёма, спой нам песню, какую хочешь.
Немка повеселел, набрал воздуху в легкие и грянул:
Помню, я еще молодушкой была, Наша армия в поход далеко шла...
Немка пел изо всех сил, вкладывая душу.
Но самого его уже не видно было, только слышался голос, а перед нами
текли размытые, незапоминающиеся лица. Иногда то одно, то другое словно
застревало на мгновение, и я видел молоденькую смешливую женщину в очках и
буйно-волосатого, бровастого мужчину, тоже тихо посмеивающегося; они
вертели в руках карандаши и смотрели в бумаги, разложенные на столе.
Мелькнул коридорчик или прихожая, битком набитая мамами и детьми; толстая
девочка плакала и топала ногами; мальчик откусывал шоколад от плитки,
хрустя фольгой; матери что-то поправляли на детях, и их руки дрожали, а
взгляды были ревнивы. Потом и это растаяло; и все поле зрения заняло
усталое, полное лицо Женщины за роялем; глаза ее были закрыты, но что-то
беспокоило ее:
вздрагивали брови, сходились морщины на переносье - видно, какое-то
воспоминание не давалось ей, и это было мучительно. А Немка пел:
К нам приехал на побывку генерал.
Весь израненный, он жалобно стонал.
Вдруг мы увидели реку, летнюю рябоватую воду. Мы смотрели на нее с
белого теплохода, перегнувшись через нагретый солнцем борт. На корме
хлопал флаг с выгоревшей до белизны голубой полосой, зеленые "берега с
дрожащими где-то на горизонте колокольнями и мачтами электропередачи плыли
мимо тихо и бесконечно, и запах июльских трав висел над палубой.
- Хорошо тебе? - чуть слышно спросил молодой человек свою спутницу,
высокую, склонную к полноте девушку, и положил ладонь на ее большую,
сильную руку.
- Очень... - тоже еле слышно сказала она.
- А кто это поет? - спросил он. - Ты слышишь?
- Это радио в каюте, - сказала она. - Пусть.
... Всю-то ноченьку мне спать было невмочь, Раскрасавец-барин снился
мне всю ночь.
Немка кончил. Женщина у рояля медленно открыла глаза.
- Ну, хорошо, - сказала она, все еще улыбаясь, - иди, мальчик. И позови
следующего.
... Появились Нёмкина мама и Нёмкин папа. Женщина, которая раньше
сидела за роялем, теперь засовывала бумаги в портфель из крокодиловой кожи